История Финляндии. Время императора Александра I

Об этих ближайших источниках, питавших крестьянское восстание, очевидец писал: «После двухсуточного пребывания моего в Або, длинные финские сани мчали уже меня по пустынным и снежным озерам и холмам, между скалами и дремучими лесами Финляндии. Я скакал в Вазу. В это время народонаселение было равнодушно и еще спокойно. Жители не питали к нам еще ни малейшей злобы. Курьеры и всякого рода обозы проезжали столь же безопасно, как в середине России. Вскоре, отпущенные восвояси главным начальством нашим гарнизоны Свеаборга и Свартгольма и неудачи войск наших все изменили».

Под прикрытием небольшой эскадры, состоявшей из мелких судов, у мыса Лемо, 19-го июня н. ст. высадился отряд в 2.000 чел., большею частью необученных людей. По поводу этого отряда граф Буксгевден писал: «Господин Алопеус — бывший посланник России в Стокгольме — сообщает, что назначенные для нападения на Або солдаты состояли из рекрутов, которые никогда не бывали на войне.; но по-видимому ему неизвестно, что все эти добровольцы суть отличные стрелки и воинственные жители берегов и островов, которые всю свою жизнь занимались охотой и другими делами, требующими отваги и искусства; он не знает, что в Финляндии линейное войско приносит менее пользы, чем искусные тиральеры, которые сумеют воспользоваться каждым камнем и кустом, обстоятельство, доказательством которому служит огромное число раненых на нашей стороне».

Трудно, конечно, проследить, как мелкие ручейки восстания из разных крестьянских захолустий и одиноких торп образовали один весьма сильный поток «Вандейской войны». Устанавливается только, что первые наиболее заметные скопления вооруженных обывателей были обнаружены около тех десантных отрядов, которым удалось высадиться, как в Эстерботнии, так и на юге. Затем успехи Сандельса около Куопио подняли карелов. Шведское население Вазаской губернии, благодаря языку, происхождению и прямым деловым сношениям, находилось в особенно тесном общении со Швецией, и, кроме того, это население получило первую помощь, в виде 12-ти тысячного отряда флигель-адъютанта полковника Бергенстроле, который 25-го июня н. ст. высадился к северу от города Вазы. Этим объясняется, что именно здесь с особой силой вспыхнуло пламя восстания. К отряду Вегезака, высадившемуся около Або, также присоединились крестьяне ближайших островных приходов. восстание проявлялось в разных местах и вскоре огненной полосой охватило все побережье Эстерботнии.

Крестьяне вооружались чем могли: охотничьими ружьями, дубинами, копьями, топорами, косами и даже простыми заостренными кольями. К палкам они привязывали свои ножи пуукко.

Кельвиоские крестьяне (из окрестностей Гамле-Карлебю), числом в 180 человек, под предводительством воинственного сына крестьянина Иаакко Суонпэре, вырядились в портупеи из еловой коры и в свои круглые войлочные шляпы воткнули перья или выкрашенные палочки, почему издали их можно было принять за регулярных Саволакских егерей. Местами они воздвигли укрепления, похожие на батареи, с вымазанными сажей бревнами, которые издали казались пушками. Подобное укрепление соорудили крестьяне из Кельвио, причем лафетом служил станок от старой ветряной мельницы. В лагере около моста Тобю (Toby bro) также устроили батарею, в амбразуры которой вставлены были три срубленных бревна, с концами покрытыми черной краской. В одном месте, за неимением лафета, небольшая пушка была привязана к нижней части обыкновенной крестьянской одноколки. Крестьяне, сторожившие у Финбю (Finby bro), устроили на колокольне наблюдательную вышку.

Руководили крестьянскими шайками случайные люди, то отставные унтер-офицеры и солдаты, то школьные учителя, топасторы, но чаще лица, выдвинувшиеся из той же крестьянской среды своей энергией, предприимчивостью и храбростью. — Иногда во главе восставших становились офицеры (напр. Риддериерта, Мальм, Якобсон и т.д.). Не владельцы гейматов командовали крестьянской армией, а «самые худшие отбросы и распутники деревни», — как называет их Блад, — торпари, бобыли и чернорабочие, особенно из приморских деревень, где они ничем не рисковали.

Благочестие, бывшее отличительной чертой эстерботнийца, сказалось в том, что в одном лагере (у Нерпеса) крестьяне каждое утро и вечер собирались на молитву, иногда даже в присутствии пастора. Захваченную добычу, при строгой эстерботнической честности, представляли своему начальству, шведским офицерам, из которых некоторые (напр. Якобсон) не обладали такими качествами, чтобы им можно было доверить общее достояние.