История Финляндии. Время императора Александра I

Итак, в период успехов шведского оружия Финляндия от Эстерботнии до Карелии была покрыта партизанскими шайками. При каждом финском отряде войск находились толпы вооруженных крестьян, получавших с половины июля продовольствие от казны. Михайловский-Данилевский предполагает, что численность крестьян у Клингспора доходила до 6 тыс., у Дебельна — до 1,5 тыс., а у Сандельса — до 2 тыс. карельских стрелков, следовательно, восставшие крестьяне представляли силу в 9,5 тыс. человек. Начались ужаснейшие последствия всякого восстания и вмешательства крестьян в военные операции.

По признанию самих финляндских современных писателей, в Эстерботнии существует много местных преданий о пленении и часто неразумных и бесчеловечных избиениях русских курьеров и солдат. — Эстерботнийская крестьянская война представляет смесь любви к родине, низкого корыстолюбия, необдуманной спеси и безумной национальной ненависти. Не было иногда пощады ни мирному коробейнику, ни предприимчивому маркитанту. Естественно, что все это в свою очередь вызывало страшную месть со стороны оскорбленных. Увод в плен фон Фюрстенберга также не мог остаться без последствий.

Таким образом, с одной стороны, учиняли бесчинства раздраженные крестьяне, с другой — действовали солдаты, руководимые чувством мести. Только вмешательство «господ» и начальников в состоянии было иногда предупреждать кровавые последствия. «Русские беспощадно были расстреливаемы крестьянами, которые, благодаря своей национальной ненависти, не научились понимать, что и русские воины были люди, которые боролись и умирали за царя и отечество, исполняя свой долг, и что они часто на чужбине, среди враждебного им народа, просто на просто вынуждались обстоятельствами «брать» от крестьян пищу и все необходимое, согласно суровым обычаям войны. В Вирдойсе русские сами сожгли свои запасы, при приближении толпы, и бежали к главной армии.

Едва ли не первыми пострадали гвардейские казаки. — Эстерботнийцы неожиданно напали на них. Одних увели в плен, причем крестьяне, переодетые в их красные казачьи мундиры, следовали верхом с саблями через плечо. Другие семьдесят человек лейб-казаков из отряда графа Орлова-Денисова, захваченные поселянами врасплох на морском берегу, были мучительски умерщвлены. «Я сам видел, — пишет Ф. Булгарин, — яму, в которой под грудою угольев, найдены кости наших несчастных казаков. Говорят, что поселяне бросали в огонь раненных, вместе с мертвыми. Некоторые пикеты, явно атакованные, защищались до крайности, но были взяты превышающею силою бунтовщиков и изрублены топорами в мелкие куски. Находили обезглавленные трупы наших солдат, зарытые стоймя по грудь в землю. Изуродованные тела умерщвленных изменнически наших солдат висели на деревьях, у большой дороги. Народная война была в полном разгаре. Усмирить бунтовщиков было невозможно».

Главная драма восстания разыгралась на улицах и площадях города Вазы. «Число русских и шведов было почти равное, но шведы имели то преимущество, что защищались в закрытых местах и имели на своей стороне жителей, которые стреляли в русских из окон и бросали все, чем можно было повредить человеку». Русские солдаты, естественно, ожесточились против жителей, сражавшихся вместе с шведскими солдатами. Наши воины врывались в квартиры для изгнания стрелявших и разграбили дома и лавки. «Когда жители края принимают участие в войне, то всегда должны ожидать жестокой мести. Таковы последствия каждой народной войны». Финляндец современник войны, Блад, огорченный призывом правительства к восстанию (правительства, не имевшего средств дать крестьянам начальства и оружия), называет это безумной выходкой. «Шведские и английские газеты, — пишет участник войны Ф. Булгарин, — возопили против варварства русских, утверждая, что генерал Демидов приказал грабить, убивать и насиловать, и что русские умерщвляли женщин и детей». Вазу сравнивали с Прагой. Все это было несправедливо. Демидов вовсе не приказывал грабить», но так как солдаты дрались толпами, то наблюсти за ними невозможно было. «Женщин и детей вовсе не убивали, а убивали взрослых мужчин, противившихся и вооруженных. Все это подтверждено одним из правдолюбивейших людей, какие когда-либо были в России, князем Дмитрием Владимировичем Голицыным, посланным тогда для произведения следствия». Рапорт шведского офицера Ульфгельма от 27 июня 1808 г. также устанавливает правдивость свидетельства Ф. Булгарина и расследования князя Голицына. — «Горожане Вазы тем или иным способом приняли участие в возникшей ожесточенной уличной схватке, при чем одни стали на сторону русских, другие — на сторону шведов. Вот причины одного из печальнейших эпизодов войны». Император Александр I, желая облегчить участь пострадавших, послал горожанам Вазы некоторое возмещение их материальных убытков.