История Финляндии. Время императора Николая I

По словам Греча, декабрист Гавриил Степанович Батеньков пробыл два года в Свартгольмской крепости. Там же содержался В. И. Штейнгель. Его посадили в маленький каземат, с маленьким окошком и железной решеткой. По его словам, это была самая ужасная минута в его жизни: он вообразил, что тут ему определено умереть. Он упал на колени и стал со слезами молиться. Потом вошел смотритель и ласково извинился, что не все для него приготовлено. Смотритель заявил, что Штейнгеля велено содержать «пристойно» (с июня 1826 г. до февраля 1827 г.). В феврале 1827 г. крепость посетил генерал-губернатор А. А. Закревский и облегчил положение всех. Он приказал допускать заключенных к общему обеду, выводить на прогулку в одиночку и в баню. Коронационный манифест смягчил участь государственных преступников. Штейнгелю определена была каторга на 15 лет. В июле 1827 г. его в кандалах отвезли в Сибирь. Комендант Свартгольма Карл Федорович Бракель, при отправлении первой партии из крепости в Сибирь, читая узникам полученное приказание, при словах «заковать в железо» зарыдал. Преступники утешили его, высказывая свое равнодушие и готовность на всякое оскорбление.

Финляндским крепостям пришлось принять в своих казематах и других русских преступников. На докладе дела «о братьях Критских», Государь надписал: «Суду не предавать, а послать по два: в Свартгольм, в Шлиссельбург и в Соловецкий остров».

Финляндские депутации не имели счастья принести Его Величеству всеподданнейшего поздравления, по случаю вступления на престол, почему им предложено было прибыть в Петербург, в виду коронации. Представители четырех сословий приготовили приветственные речи, но они не были произнесены. Тексты речей сохранились. Гр. Аминов предполагал указать, что Александр Благословенный «предуготовил счастливейшую эпоху, представляющуюся в летописях Финляндии... Ваше Величество благоволили даровать нам охранение наших древних конституционных учреждений... Будучи бедны и суровы действием нашего климата, уединены среди морей и скал, мы довольны той участью, которую даровали нам наши Государи, и мудростью законодательства, которую завещали нам отцы наши...». В речи епископа Меландера, между прочим, значилось, что «величественная корона обширного государства на священной главе Вашего Величества получила новый блеск от мудрости Государя-героя...».

Царствование Императора Николая I обычно характеризуется как время реакции и полного застоя, когда всюду водворялся казарменный порядок и тишина кладбища; в нем самом усматривают деспота-поработителя всех полезных знаний, воплощенное противодействие «всему, что шевелилось в Европе».

Все это преувеличения и крайности. В действительности его царствование является «удивительным временем наружного рабства и внутреннего освобождения» (А. И. Герцен). Что же касается личности Николая I, то заря правды в его оценке, к сожалению, еще не занялась.

Прежде всего справедливость требует отметить, что тяжелое и запущенное наследие досталось Николаю Павловичу от старшего его брата. Все пришло в расстройство, — писал П. Д. Дивов, — и страна изнемогла под тяжкими последствиями перенесенных войн. Ханжество стало законом, цензура не знала сдержек. Процветало одно лишь крепостное право, причем о крестьянской реформе запрещено было писать. Два миллиона дел в судебных учреждениях оставались без движения и 127 тыс. заключенных тщетно ожидали решения своей участи. Власть была дезорганизована. Указы Сената оставались без внимания, а сам Сенат низведен до степени простой типографии. «Заражение умов было генеральное».

Вступив на престол, Николай Павлович делал все, чтобы искоренить зло, уврачевать раны, поднять внутреннее благосостояние, поддержать внешнее значение самоотверженно любимой им России. Время его царствования — время неустанной работы. Он не увлекался стремлением все пересоздать в государстве по отвлеченным философским системам; им руководило скромное желание сохранить существующий строй, введя в него постепенно нужные исправления и порядок. «Подвигаться не колебля, открывать пути не потрясая», — таково было его желание.

Николай Павлович начал с того, что учредил, под председательством гр. В. П. Кочубея, особый комитет. Ему надлежало выяснить: 1) что предполагалось сделать при Александре I; 2) что имелось в наличности; 3) что можно было признать удовлетворительным и что нельзя было оставить незамененным. Очевидно, что Государь желал прежде всего уяснить себе истинное положение дела.