История Финляндии. Время императора Николая I

1-го декабря Закревский получил письмо от Ребиндера, который уведомлял, что Его Императорское Высочество Николай Павлович осведомился о форме клятвенного обещания. Ребиндер доложил, что никакой формы он генерал-губернатору не послал, ибо «полагал, что в сем случае будут в Финляндии руководствоваться либо той формой, которая уповательно сообщена вашему превосходительству по военной части, для приведения к присяге находящихся там Российских войск, либо присягой, которая учинена была в Финляндии на верноподданство Его Величеству в Бозе почивающему Государю Императору Александру Павловичу». Великий Князь приказал, для избежания всякого недоразумения, «сообщить вашему превосходительству, посредством частного письма, что Его Высочество не находит различия в том, по которой из вышеупомянутых двух форм учинена будет присяга на верноподданство Его Величеству Государю Императору Константину Павловичу, если только в оной присяге, согласно с изданной от Правительствующего Сената для Империи формой, включаются обещание на верноподданство Государю Императору и Его Величества Всероссийского престола Наследнику, который назначен будет, с обязательством верно и нелицемерно служить и во всем повиноваться, не щадя живота своего до последней капли крови, и все к высокой Его Императорского Величества силе и власти принадлежащие права и преимущества по крайнему разумению и силе возможности предостерегать и оборонять».

На первых же порах генерал-губернатор распорядился, «сообразно бывшим прежде при подобных горестных происшествиях примерам», установить: 1) поминание скончавшегося Императора в молитвах, 2) производство в известный час колокольного звона, 3) траур и 4) воспрещение театральных зрелищ и «музыки в церквах».

Прошло две недели, и в России сделалось общеизвестным отречение Вел. Князя Константина Павловича от престола.

В день восшествия на престол Императора Николая I, 12 — 24 декабря, барон Ребиндер представился Государю и предложил к подписанию манифест финляндских прав и привилегий, имея при себе копию прежнего подобного манифеста. Финляндский историк, Роберт Кастрён, передает неизвестно от кого исходивший, рассказ о том, что с этим представлением Государю связана торжественная минута в жизни Ребиндера. Государь, прочтя поданную ему копию, намеревался произвести в ней некоторые изменения. Ребиндер, заметив это, положил руку на бумагу и гордо произнес: «Sire, tout ou rien!» — Подобный рассказ никакого доверия, конечно, не заслуживает, так как совершенно не согласуется с характером действующих лиц: Ребиндер, по натуре, был очень робок и до крайности осторожен, непреклонная же воля Николая I — общеизвестна. Ясно, что весь рассказ о геройском подвиге барона приходится отнести к области праздной фантазии.

Манифест был подписан 12 декабря и затем переведен на шведский язык. «Верность перевода удостоверена по милостивому повелению Робертом Г. Ребиндером, состоящим при особе Его Величества Государя по финским делам» и, тем не менее, перевод не вполне соответствует подлиннику.

14 декабря 1825 г. исправляющий должность Председателя Комиссии Финляндских дел, барон Ребиндер, писал генерал-губернатору о восшествии на Всероссийский Императорский престол Великого Князя Николая Павловича. К письму приложены были Манифест и отречение Цесаревича Константина Павловича. Ребиндер просил об обнародовании этих документов по приведении к присяге «на верноподданство по приложенным у сего Высочайше утвержденным собственноручной Его Императорского Величества подписью двум формам, каковую присягу, сообразно точной Высочайшей воле, имеет прежним обыкновенным порядком исполнить и крестьянское сословие Финляндии; те же из жителей Финляндии, кои исповедуют православную греко-российскую веру, должны учинить клятвенное обещание по утвержденной для прочих жителей Империи форме, которая будет к вашему превосходительству доставлена от военного начальства».

Из рапорта А. А. Закревского Его Императорскому Величеству видно, что все было исполнено в точности; приведены были к присяге войска Российские и Финляндские, «как все сословие Финляндского Сената по особой форме присяги», а равномерно все граждане «сей финляндской столицы».

Ко всей этой истории, рассказанной по первейшим документам, остается лишь прибавить: до сведения Его Величества дошло, что поселяне ближайших к Петербургской губернии приходов Выборгской губ. обратили внимание на то, что им надлежало учинить присягу пред городскими судами. В виду того, что прежде им разрешалось присягать в церквах, Государь и теперь повелел принести присягу в церквах, в присутствии пасторов и судей.