История Финляндии. Время императора Николая I

Третий курьер из Петербурга примчался от дежурного генерала А. Потапова, который, по повелению Вел. Кн. Николая Павловича, запрашивал Закревского, какие им сделаны распоряжения о приводе к присяге Константину Павловичу. Особенно торопился с присягой войск. От себя А. Потапов приписал, что Вел. Кн. Николай Павлович «не менее желает, чтобы вся Финляндия приведена была сколь возможно скорее к присяге».

О том, что делалось в Финляндии, видно из письма к Ребиндеру от 2 — 14 декабря вице-президента Сената К. Эр. Маннергейма, который сообщал, что 12 дек. (30 ноября) его разбудил в шесть часов утра адъютант, звавший его к генерал-губернатору. Ему сообщено было о горестном событии и приказано созвать членов Сената и властей разных управлений, для верноподданнической присяги новому Государю. К. Маннергейм сделал несколько замечаний относительно присяжного листа Правительствующего Сената, попросил дать возможность принести присягу по обычной для Финляндии форме, но отказался от дальнейшего спора, когда генерал-губернатор определенно заявил, что в виду серьезной ответственности по этому делу он не может допустить какого-либо изменения и промедления.

В тот же день, 30 ноября — 12 дек., собран был пленум Сената. В кратко составленном протоколе говорится лишь, что генерал-губернатор, присутствовавший в Сенате, представил уведомление о кончине Императора Александра и восшествии на Престол Вел. Кн. Константина, которое К. Маннергейм прочел по-шведски. Затем последовала присяга по форме, исходившей от Правительствующего Сената, прочитанной прокурором Валленом. После присяги сенаторов и чиновников, генерал-губернатор удалился. Сенаторы же, устроив новое совещание, решили приказать властям края присягнуть и заставить других дать присягу, согласно сообщенной из Петербурга форме. И действительно, присяга была принесена во всем крае по русскому присяжному листу.

Судя по протоколу Сената, все прошло спокойно и без пререканий. Но из частного письма председателя Вазаского гофгерихта, Ротчирка, к губернатору Улеоборгской губернии, С. Ф. фон-Борну, узнаем, что в протокол не внесено все происходившее в заседании. Ротчирк рассказывает, что на заседании Сената, после ухода Закревского, Фридрих-Вильгельм Эдельгейм стал порицать К. Маннергейма за происшедшее, указывая на незаконность приносить присягу самодержавному Государю. К. Эр. Маннергейм, разгорячась, просил избавить его от всяких замечаний в присутствии Сената. Клинковстрём хотел высказать свое мнение, но его остановил А. Г. Фальк словами: «Молчи, не мешай члену высказаться до конца». Эдельгейм продолжал говорить долго и горячо. Однако к нему присоединилось лишь меньшинство, большинство же осталось при решении, чтобы та форма присяги, по которой присягал Сенат, была применена по всему краю. «Эту ссору», прибавляет Ротчирк, «не следует распространять, ибо она только напрасно возбудит умы».

Рассказанное происшествие устанавливается исключительно письмом одного Ротчирка.

О поведении Эдельгейма в Сенате существует еще семейное предание, сообщенное внучкой Ф. В. Эдельгейма, Анной Эдельгейм, но оно возбуждает сомнение от начала до конца. рассказывают, что Эдельгейм выразил свой протест во время самой присяги, громко спросив: «Что это за присяга, которую вы, прокурор, читаете?». Этими словами церемония присяги была прервана. Все в смущении переглянулись. Закревский вскипел и гневно принялся угрожать Сенату, будущности страны и всем вообще ослушникам. Он, якобы, дошел до того, что, положив рядом с Библией свое оружие, и, ударив по нем рукой, вскричал: «Единственно в нем закон Финляндии!». Эдельгейм, протестуя, с твердостью заявил: «Нет, у нас есть другой закон». Семейное предание прибавляет, что Эдельгейм был затем арестован на две недели. Финляндия, давно уже жаждавшая героев и выдумывающая их, успела даже создать варианты этой легенды. Но историк Финляндии, повторив приведенный рассказ, должен был прибавить: «Жаль, что историческое исследование не может подтвердить этой семейной традиции. Хотя этой легенде уже семьдесят лет, она напрасно ожидает солидного удостоверения».

Полагаем, что в действительности все прошло спокойно, обычным порядком, и 30-го же ноября (12 дек.) Сенат донес генерал-губернатору, что все «принесли присягу на верность подданства по сообщенной форме», а на другой день Закревский о том же послал рапорт Его Императорскому Величеству.