История Германии в ХХ веке. Том I

Стремление к простоте и ясности в джунглях интересов и бенефициаров, партий, ассоциаций и конфедераций было сильной движущей силой и сгустилось в призыве к великой личности, которая положит конец всему этому хаосу. «Снова и снова звучит призыв к диктатору, который будет действовать с максимальной строгостью против мошенничества, проникшего в самые высокие круги, – говорится в уже упомянутом докладе из Баварии. – Широкие круги видят единственное возможное спасение в энергичных действиях против реального крупного капитала, который постепенно подчинил все своему влиянию. Возможно ли это через большевизм, через государственное банкротство или через беспощадную интервенцию против наживающихся на войне и революции международного банковского капитала, то есть в смысле национального движения, – это стало предметом многосторонних и оживленных дискуссий»[40].

ТОТАЛЬНЫЙ КРИЗИС

Все эти катастрофические события – восстания и перевороты, убийства и политическое насилие, требования репараций и инфляция – в конце концов завершились в 1923 году глубочайшим политическим кризисом, подобного которому Германия никогда прежде не переживала: нарастание чрезвычайного положения, за которым, однако, последовало не падение республики, как ожидали многие, а ее – пусть и временная – стабилизация.

Оккупация Рурской области французскими и бельгийскими войсками в январе 1923 года была, казалось бы, реакцией на отставание Германии в выплате репараций. На деле она отвечала французским интересам по ослаблению экономического доминирования Германии в Европе в долгосрочной перспективе и, возможно, достижению дальнейшего территориального успеха – например, путем поддержки сепаратистских групп в Рейнской области, которые хотели основать дружественное Франции Рейнское государство, но практически не находили отклика среди населения. Вместо этого провозглашение правительством рейха «пассивного сопротивления» привело к широкой волне забастовок и протестов среди всех слоев населения региона, которые отказывались работать на французов или сотрудничать с ними.

Оккупация Рурского бассейна и конфликт вокруг него (Ruhrkampf) вызвали новый всплеск националистических настроений в Германии, и публичные митинги всех партий характеризовались призывами к «духу 1914 года» и к «восстановленному» единству народа в оборонительной борьбе против внешних угроз. Берлинскому правительству пришлось, конечно, выплачивать зарплату бастующим рабочим и служащим, к тому же налоговые поступления из экономического сердца рейха теперь также сократились, а поставки угля прекратились. Поскольку все обязательства компенсировались исключительно за счет увеличения количества денег в обращении, а и без того пугающая девальвация денег достигла за очень короткое время умопомрачительных высот, политические стычки с Францией вскоре переросли в финансовый крах. В итоге долг рейха составил более триллиона, или ста тысяч миллиардов марок, а все активы, вложенные в деньги, включая все сбережения, обесценились. Последствия пассивного сопротивления были катастрофическими: германская валюта была уничтожена, экономика оказалась на дне, выросла безработица, а значительные слои населения Германии были лишены своих сбережений. Однако за этот катастрофический результат – 132 погибших, около 180 тысяч изгнанных, ущерб национальной экономике в размере от 3,5 до 4 миллиардов золотых марок – население возлагало вину в первую очередь не на собственное правительство, а на французов как инициировавших Рурский конфликт. Поэтому прекращение пассивного сопротивления 26 сентября было не только запоздалым осознанием его провала, но и одновременно означало капитуляцию германской политики обструкции в отношении положений о мире и репарациях[41].