История китайской поэзии

В начале минской эпохи в поэтической среде наблюдался застой. В стихосложении не придавалось большого значения художественным устремлениям и изысканиям: оно выступало своего рода рупором общественного сознания. Содержание стихов преимущественно отражало социальную смуту конца правления династии Юань и муки народа через переживания отдельных личностей. Наиболее выдающимися поэтами того времени были Лю Цзи и Гао Ци. По мере того, как в обществе воцарялись мир и покой, поэзия все более приближалась к легкости и изяществу. Именно тогда возник стиль тайгэ («приказной»), показывавший полное благоденствие, воспевавший добродетели государей. Он был насквозь пропитан аристократическим духом императорского двора, атмосферой богатства и благополучия и не заключал в себе глубинных идей и чувств.

Позднее, когда власть захватили евнухи, общественные нравы начали неуклонно падать, и стиль тайгэ постепенно утратил объект для прославления. Именно в это время взлетел созданный Ли Дунъяном стиль чалин, украсивший собой литературу и ставший ведущим поэтическим направлением. Кроме того, Ли Дунъян усовершенствовал поэтическую манеру Ду Фу, что напрямую повлияло на расцвет движения за «возвращение к древности». Движение возглавили «Семь ранних поэтов» (в частности, Ли Мэнъян и Хэ Цзинмин). Они не следовали чьему-либо примеру, а творили самобытно, активно ратуя за возвращение к классике, и им удалось оказать влияние на тенденции современного им поэтического мира. Их дело продолжили «Семь поздних поэтов» во главе с Ли Паньлуном и Ван Шичжэнем. Они утверждали, что культура должна быть такой, как в «золотой век» Тан, и выдвигали принцип «отделения литературы от дао» вместо прежнего о «единстве литературы и дао». Тем самым они подчеркивали независимость литературы. Влияние этого движения было огромным: в течение нескольких десятилетий поэтическое сообщество охватила мода на возрождение древности, множество голосов звучали в унисон.

В поздний период Мин поэт Ли Чжи, придававший особое значение индивидуальности человеческой души, выдвинул концепцию «детского сердца» (сохранения «детской наивности»). Выдающимся новым осмыслением этой идеи стал впоследствии стиль гунъань, представленный тремя братьями Юань. Братья Юань, противостоя движению «Семи ранних» и «Семи поздних поэтов» за возврат к классике, вместе с тем успешно завершили их миссию по отделению литературы от сунского неоконфуцианства. Они достигли успеха в выражении личных чувств при помощи индивидуальности духа, чем оказали значительное влияние на потомков. К концу же эпохи Мин, когда ее гибель стала неизбежной, эмоциональность многих поэтов возросла. Настроение общества стало упадническим. Стихотворения того времени — то пылкие и патетические, то скорбные и отрешенные — обладают высокой эстетической ценностью.

Несмотря на то, что в эпоху Цин надзор властей за культурно-идеологической сферой был еще более строгим, чем в эпоху Мин, стихов за эти столетия было написано больше, чем когда-либо в истории Китая. Поэты учли ошибки своих предшественников и проявили упорное стремление к образцам эпох Тан и Сун, а потому их стихи замечательны и характеризуются исключительной индивидуальностью. В художественном отношении цинские стихи являют два важнейших поэтических веяния той эпохи: реализм и сентиментализм. Это побуждало многих литераторов к поискам истоков собственного творчества в произведениях танских и сунских времен. В результате в эпоху Цин параллельно существовали школы почитателей поэзии Тан (во главе с У Вэйе) и поэзии Сун (под предводительством Цянь Цяньи). С точки зрения использования средств изобразительности стихотворения цинского периода всеобъемлющи, их стиль свеж. Поскольку направления поклонников танской и сунской поэзии в эпоху Цин не вытесняли друг друга, а развивались гармонично, поэзия эпохи Цин продолжила и развила лучшее, что было в танских и сунских стихах.

В описываемый период Ван Шичжэнь, титан среди цинских поэтов, вывел литературу из тени политики и выдвинул концепцию «вдохновенного созвучия», заметно повлиявшую на целое поколение стихотворцев. Эта концепция подчеркивала саму художественность литературы и утверждала, что поэтическое искусство должно быть свободно от вмешательства политических и иных общественных факторов. Она уделяла особое внимание новизне и ширине границ стихосложения, иносказательности и многозначительности языка, тем самым максимально реализуя развлекательную функцию поэзии. Однако такого рода требования в известной степени игнорировали социальное наполнение поэзии и истинность чувств, приводя к отрыву стихов от реальности, к недостаточной глубине мысли и силе выразительности.