История марксистской диалектики (От возникновения марксизма до ленинского этапа)

Наконец, третье открытие связано с именем Дарвина. Он покончил с учением о неизменяемости видов, показал возможные пути эволюции органической природы, выдвинул ряд идей относительно механизма изменчивости и форм отбора. Учение Дарвина открыло возможность для понимания процесса становления человека. Энгельс следующим образом определил свое отношение к взглядам Дарвина: «В учении Дарвина я принимаю теорию развития, дарвиновский же способ доказательства (борьба за существование, естественный отбор) считаю всего лишь первым, временным, несовершенным выражением только что открытого факта… Взаимодействие тел природы – как мертвых, так и живых – включает как гармонию, так и коллизию, как борьбу, так и сотрудничество. Если поэтому какой-нибудь, с позволения сказать, естествоиспытатель позволяет себе подводить все богатое многообразие исторического развития под одностороннюю и тощую формулу „борьба за существование“, формулу, которая даже в области природы может быть принята лишь cum grano salis, то такой метод сам себе выносит обвинительный приговор» (2, XXXIV, 133 – 134).

Энгельс указывал, что эволюционное учение создает основу для понимания предыстории человеческого духа, для прослеживания последовательных стадий, ступеней его развития. Эти стадии начинаются ощущающей раздражения протоплазмой и завершаются мозгом человека. Особое значение имеет вывод Энгельса, что без понимания предыстории появление мыслящего мозга кажется чудом.

Анализ трех указанных открытий позволил Энгельсу обратить внимание и на нерешенную естествознанием задачу: объяснение возникновения жизни из неорганической природы. Он показал несостоятельность теории происхождения жизни путем переноса зародышей из космических пространств на Землю с помощью метеоритов. Такой взгляд создает лишь видимость решения проблемы, отодвигая ее в область неизвестного, внеземного и непонятного.

Энгельс понимал, что возникновение жизни – процесс длительный и сложный, что нельзя «принудить природу при помощи небольшого количества вонючей воды сделать в 24 часа то, на что ей потребовались тысячелетия» (2, XX, 612). Вопрос о происхождении жизни, по мысли Энгельса, должен разрешиться в первую очередь благодаря усилиям химиков. За прошедшие десятилетия естествознание далеко продвинулось по пути понимания жизни. Ушли в прошлое представления о бесструктурной протоплазме как первичной основе жизни: самый простой организм оказался невероятно сложной структурно-динамической системой. Наука выяснила строение всех основных составных частей клетки, проследила многие метаболические циклы и цепи, воспроизвела химически сложные биоорганические молекулы, смоделировала возможные условия абиогенного происхождения подобных молекул. Сделано очень много, но по-прежнему еще не решена задача, отмеченная Энгельсом: «Первичную форму необходимо, конечно, проследить до того момента, когда она может быть воспроизведена химическим путем» (2, XXXII, 165).

Энгельс считал, что искусственная живая система может быть создана только в единстве с условиями своего существования, вместе с ней должны быть даны возможности ее обмена с окружающей средой – обстоятельство, о котором полезно всегда помнить современным биохимикам и молекулярным биологам.

Общая оценка трех описанных открытий дана Энгельсом в «Людвиге Фейербахе»: «Благодаря этим трем великим открытиям и прочим громадным успехам естествознания, мы можем теперь в общем и целом обнаружить не только ту связь, которая существует между процессами природы в отдельных ее областях, но также и ту, которая имеется между этими отдельными областями. Таким образом, с помощью фактов, доставленных самим эмпирическим естествознанием, можно в довольно систематической форме дать общую картину природы как связного целого. Дать такого рода общую картину природы было прежде задачей так называемой натурфилософии, которая могла это делать только таким образом, что заменяла неизвестные еще ей действительные связи явлений идеальными, фантастическими связями и замещала недостающие факты вымыслами, пополняя действительные пробелы лишь в воображении. При этом ею были высказаны многие гениальные мысли и предугаданы многие позднейшие открытия, но не мало также было наговорено и вздора. Иначе тогда и быть не могло. Теперь же, когда нам достаточно взглянуть на результаты изучения природы диалектически, то есть с точки зрения их собственной связи, чтобы составить удовлетворительную для нашего времени „систему природы“, и когда сознание диалектического характера этой связи проникает даже в метафизически вышколенные головы естествоиспытателей вопреки их воле, – теперь натурфилософии пришел конец. Всякая попытка воскресить ее не только была бы излишней, а была бы шагом назад» (2, XXI, 304 – 305).