Читаем История письменности. От рисуночного письма к полноценному алфавиту полностью

Название иероглифической письменности египтян происходит от греческого ἱερογλυφικὰ γράμματα и обязано своим появлением тому убеждению, что этот вид письменности египтяне в основном использовали в священных целях и на камне (ἱερός означает «священный», а γλυφειν – «вырезать», а именно на камне). К 1822 году иероглифическое письмо было успешно расшифровано французом Франсуа Шампольоном, главным образом на основе сравнения с греческим вариантом текста на знаменитом Розеттском камне.

Истоки египетской письменности не столь очевидны, как происхождение шумерской. Начало ее истории мы видим на нескольких сланцевых пластинах из Иераконполя, расположенного примерно в пятидесяти милях к югу от древнего города Фивы в Верхнем Египте. Лучше всего для наших целей подходит палетка Нармера (рис. 33), названная так из-за предположения, что два центральных символа верхнего ряда на ее лицевой и обратной стороне представляют собой знаки, которые на более позднем египетском могли читаться примерно как «Нармер». Поскольку имя Нармер, за исключением этого случая, неизвестно в египетской истории, то прочтение слоговых знаков, а также предложенное отождествление Нармера с Менесом, основателем первой египетской династии, являются чисто гипотетическими.

Взглянем на обратную сторону нашей палетки. Центральная сцена изображает египетского фараона, который повергает на колени врага. На сцене справа изображен сокол, вероятно символизирующий фараона как бога Хора; он ведет на веревке человека из дельты, которую символизирует человеческая голова и шесть стеблей папируса. Как предполагают, все это в целом знаменует завоевание Нижнего Египта (дельты) Менесом, основателем Верхнего Египетского царства, событие, которое предположительно имело место около 3000 года до н. э. Кроме того, мы встречаем разбросанные по всей палетке символы, например в верхнем ряду между двумя головами Хатхор и рядом с головой покоренного врага, которые, независимо от их прочтения и толкования, едва ли могут обозначать что-либо, кроме личных имен или названий. Вся структура надписи, отличающаяся от того, что мы видели на древнейших стадиях шумерской письменности, поразительно напоминает соответствующие примеры ацтекской письменности (см. рис. 25). В обоих случаях надпись сделана при помощи описательно-изобразительного приема, запечатлевая событие и, как в живописи, полностью игнорируя главную цель собственно письменности, а именно воспроизведение речи с обычным порядком слов.


Рис. 33. Палетка Нармера


Книжная иератика XII династии (Pr. 4, 2–4), с транскрипцией


Канцелярская иератика XII династии (Abbott 5, 1–3), с транскрипцией


Книжная демотика III века до н. э. (Dem. Chron. 6, 1–3), с транскрипцией

Рис. 34. Образцы иератического и демотического письма с иероглифической транслитерацией современным египтологическим почерком


Собственные имена на палетке Нармера, как и на ряде других образцов из Иераконполя, очевидно, написаны по типу ребуса, то есть тем же методом, который мы видели у американских индейцев и, возможно, у ранних шумеров.

Вскоре после царствования Менеса в Египте развилась полноценная фонетическая система письменности, возможно под влиянием шумеров. После короткого переходного периода, в который надписи, сделанные фонетическим способом, до сих пор поддаются интерпретации лишь с большим трудом, сложилась развитая система, которая в главных аспектах оставалась неизменной до самых последних дней египетского письма. На протяжении всей своей истории египетское письмо было словесно-слоговым.


Рис. 35. Развитие форм некоторых знаков иероглифического, иератического и демотического письма


Иероглифическая форма письменности, в основном использовавшаяся для официальных случаев, не применялась в повседневной практике. Для таких целей египтяне разработали две формы скорописи, сначала иератическую, затем демотическую (рис. 34). Развитие форм некоторых знаков в иероглифическом, иератическом и демотическом письме показано на рис. 35.


Рис. 36. Египетский одноконсонантный силлабарий


Египетский силлабарий включает в себя примерно 24 знака, каждый из которых состоит из начального согласного и любого гласного, как, например, знак mx со значениями ma, mi me, mu и m(x) (рис. 36), и 80 знаков, каждый из которых состоит из двух согласных плюс любой гласный (гласные), например знак txmx со значениями tama, timi, teme, tumu, tami, temi, tam(a), tem(e), t(a)ma и т. д. (рис. 37).

Название «силлабарий», которое мы применяем здесь к египетским фонетическим, несемантическим знакам, следует понимать в самом простом смысле, то есть как систему, состоящую из слоговых знаков. Этот простой термин не имеет ничего общего с идеями тех египтологов, которые разделяют египетские «фонетические» знаки на два класса: алфавитные знаки типа m и слоговые типа tin.



Рис. 37. Египетские двухконсонантные знаки


Перейти на страницу:

Похожие книги

«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]

Представление об «особом пути» может быть отнесено к одному из «вечных» и одновременно чисто «русских» сценариев национальной идентификации. В этом сборнике мы хотели бы развеять эту иллюзию, указав на относительно недавний генезис и интеллектуальную траекторию идиомы Sonderweg. Впервые публикуемые на русском языке тексты ведущих немецких и английских историков, изучавших историю довоенной Германии в перспективе нацистской катастрофы, открывают новые возможности продуктивного использования метафоры «особого пути» — в качестве основы для современной историографической методологии. Сравнительный метод помогает идентифицировать особость и общность каждого из сопоставляемых объектов и тем самым устраняет телеологизм макронарратива. Мы предлагаем читателям целый набор исторических кейсов и теоретических полемик — от идеи спасения в средневековой Руси до «особости» в современной политической культуре, от споров вокруг нацистской катастрофы до критики историографии «особого пути» в 1980‐е годы. Рефлексия над концепцией «особости» в Германии, России, Великобритании, США, Швейцарии и Румынии позволяет по-новому определить проблематику травматического рождения модерности.

Барбара Штольберг-Рилингер , Вера Сергеевна Дубина , Виктор Маркович Живов , Михаил Брониславович Велижев , Тимур Михайлович Атнашев

Культурология
Психология масс и фашизм
Психология масс и фашизм

Предлагаемая вниманию читателя работа В. Paйxa представляет собой классическое исследование взаимосвязи психологии масс и фашизма. Она была написана в период экономического кризиса в Германии (1930–1933 гг.), впоследствии была запрещена нацистами. К несомненным достоинствам книги следует отнести её уникальный вклад в понимание одного из важнейших явлений нашего времени — фашизма. В этой книге В. Райх использует свои клинические знания характерологической структуры личности для исследования социальных и политических явлений. Райх отвергает концепцию, согласно которой фашизм представляет собой идеологию или результат деятельности отдельного человека; народа; какой-либо этнической или политической группы. Не признаёт он и выдвигаемое марксистскими идеологами понимание фашизма, которое ограничено социально-политическим подходом. Фашизм, с точки зрения Райха, служит выражением иррациональности характерологической структуры обычного человека, первичные биологические потребности которого подавлялись на протяжении многих тысячелетий. В книге содержится подробный анализ социальной функции такого подавления и решающего значения для него авторитарной семьи и церкви.Значение этой работы трудно переоценить в наше время.Характерологическая структура личности, служившая основой возникновения фашистских движении, не прекратила своею существования и по-прежнему определяет динамику современных социальных конфликтов. Для обеспечения эффективности борьбы с хаосом страданий необходимо обратить внимание на характерологическую структуру личности, которая служит причиной его возникновения. Мы должны понять взаимосвязь между психологией масс и фашизмом и другими формами тоталитаризма.Данная книга является участником проекта «Испр@влено». Если Вы желаете сообщить об ошибках, опечатках или иных недостатках данной книги, то Вы можете сделать это здесь

Вильгельм Райх

Культурология / Психология и психотерапия / Психология / Образование и наука
Бить или не бить?
Бить или не бить?

«Бить или не бить?» — последняя книга выдающегося российского ученого-обществоведа Игоря Семеновича Кона, написанная им незадолго до смерти весной 2011 года. В этой книге, опираясь на многочисленные мировые и отечественные антропологические, социологические, исторические, психолого-педагогические, сексологические и иные научные исследования, автор попытался представить общую картину телесных наказаний детей как социокультурного явления. Каков их социальный и педагогический смысл, насколько они эффективны и почему вдруг эти почтенные тысячелетние практики вышли из моды? Или только кажется, что вышли? Задача этой книги, как сформулировал ее сам И. С. Кон, — помочь читателям, прежде всего педагогам и родителям, осмысленно, а не догматически сформировать собственную жизненную позицию по этим непростым вопросам.

Игорь Семёнович Кон

Культурология