Читаем История письменности. От рисуночного письма к полноценному алфавиту полностью

Как справедливо заметил Курт Зете, это разделение воображаемое, поскольку оба типа идентичны по структуре, за исключением того, что первый содержит один согласный, а второй – два. Поэтому Зете и почти все современные египтологи относят несемантические знаки египетского письма, будь то с одним согласным или с несколькими, к консонантному письму. Таким образом, проблема, которая будет рассматриваться, заключается не в том, являются ли египетские несемантические знаки алфавитными и слоговыми, из чего первоначально исходил Эрман, но являются ли они все консонантными, как считает большинство египтологов, или слоговыми, как предполагаю я сам.

Между египтологами, с одной стороны, и мной, с другой стороны, нет никаких разногласий, когда мы предполагаем, что несемантические знаки полностью воспроизводят согласные, но не указывают различий между гласными. Я совершенно согласен с Зете, например, в том, что знак, транслитерируемый египтологами как mn, читается как măn, mīn, měm, mūn, mŏn в позднем коптском, то есть что некоторые такие гласные, по всей видимости, были изначально свойственны древнеегипетским словам, в которых использовался знак mn. Кроме того, с практической точки зрения представляется, что нет никакой разницы между традиционной транслитерацией mn, если считать это письмо консонантным, и транслитерацией mxnx, mxn(x), m(x)nx и т. д., если считать его слоговым в том смысле, что оно правильно передает согласные (m и n) и не передает гласных (х). Но тем не менее, с точки зрения теории письма, различие огромно. Египетское фонетическое, несемантическое письмо не может быть консонантным потому, что развитие от логографического к консонантному письму, общепризнанное у египтологов, неизвестно и немыслимо в истории письменности, а также потому, что единственное известное и засвидетельствованное в десятках разнообразных систем развитие – это путь от логографического к слоговому письму.

Удостоверенным путем развития древних восточных систем, таких как шумерская, хеттская и китайская, а также некоторых современных письменностей, созданных американскими индейцами и африканскими неграми под иностранным влиянием, например письмо чероки, бамум и многие другие, является путь от логографической стадии к слоговой. Это самый естественный путь развития с психологической точки зрения. Первым шагом при анализе слова обычно бывает деление на составляющие его слоги, а не на отдельные звуки или согласные. В самом деле, если принять во внимание, что почти все коренные индейские и африканские письменности остановились на слоговой стадии, не развившись далее в алфавитные системы, можно сделать вывод, что эти туземные народы столкнулись с трудностями при разложении слов на составляющие их отдельные звуки. Так, если мы считаем египетское несемантическое письмо консонантным, мы поневоле не только оказываемся перед типом развития, совершенно уникальным в истории письменности, но и вынуждены допустить у египетского письма существование такого уровня абстракции, который, как будет показано ниже, был достигнут лишь тысячи лет спустя в греческом алфавите.

Независимо от того, считаем ли мы египетские несемантические знаки слоговыми или консонантными, ясно одно, а именно что на письме не указываются гласные. На первый взгляд, это выглядит уникальным феноменом, ведь все остальные известные нам письменности, за исключением семитских, которые происходят непосредственно от египетской, регулярно указывают гласные. Однако это явление не вполне однозначно, если вспомнить, что некоторые знаки в месопотамских клинописных системах никогда не указывают гласных, а многие другие указывают их неточно. Так, в этих системах знак, обычно называемый WA, можно прочесть как wa, wi, we и wu, иначе говоря, как согласный w плюс любой гласный, так же как знак знак LI можно прочесть как li или le, а знак LAB как lab или lib. В месопотамских системах, помимо знаков, которые либо никогда не указывают гласных, либо указывают неоднозначно, есть и другие, недостаточно точно указывающие согласные, как, например, знак AG со значениями ag, ak, aq или GA со значениями ga, ka, qa. Из этих двух методов создания слоговых знаков второй, безусловно, играет куда более важную роль в клинописи. И напротив, в египетской системе первый метод стал основой для формирования слоговой азбуки. В обоих случаях основной идеей является принцип экономии, который стремится к эффективному выражению языка при помощи наименьшего возможного числа знаков.

Перейти на страницу:

Похожие книги

«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]

Представление об «особом пути» может быть отнесено к одному из «вечных» и одновременно чисто «русских» сценариев национальной идентификации. В этом сборнике мы хотели бы развеять эту иллюзию, указав на относительно недавний генезис и интеллектуальную траекторию идиомы Sonderweg. Впервые публикуемые на русском языке тексты ведущих немецких и английских историков, изучавших историю довоенной Германии в перспективе нацистской катастрофы, открывают новые возможности продуктивного использования метафоры «особого пути» — в качестве основы для современной историографической методологии. Сравнительный метод помогает идентифицировать особость и общность каждого из сопоставляемых объектов и тем самым устраняет телеологизм макронарратива. Мы предлагаем читателям целый набор исторических кейсов и теоретических полемик — от идеи спасения в средневековой Руси до «особости» в современной политической культуре, от споров вокруг нацистской катастрофы до критики историографии «особого пути» в 1980‐е годы. Рефлексия над концепцией «особости» в Германии, России, Великобритании, США, Швейцарии и Румынии позволяет по-новому определить проблематику травматического рождения модерности.

Барбара Штольберг-Рилингер , Вера Сергеевна Дубина , Виктор Маркович Живов , Михаил Брониславович Велижев , Тимур Михайлович Атнашев

Культурология
Психология масс и фашизм
Психология масс и фашизм

Предлагаемая вниманию читателя работа В. Paйxa представляет собой классическое исследование взаимосвязи психологии масс и фашизма. Она была написана в период экономического кризиса в Германии (1930–1933 гг.), впоследствии была запрещена нацистами. К несомненным достоинствам книги следует отнести её уникальный вклад в понимание одного из важнейших явлений нашего времени — фашизма. В этой книге В. Райх использует свои клинические знания характерологической структуры личности для исследования социальных и политических явлений. Райх отвергает концепцию, согласно которой фашизм представляет собой идеологию или результат деятельности отдельного человека; народа; какой-либо этнической или политической группы. Не признаёт он и выдвигаемое марксистскими идеологами понимание фашизма, которое ограничено социально-политическим подходом. Фашизм, с точки зрения Райха, служит выражением иррациональности характерологической структуры обычного человека, первичные биологические потребности которого подавлялись на протяжении многих тысячелетий. В книге содержится подробный анализ социальной функции такого подавления и решающего значения для него авторитарной семьи и церкви.Значение этой работы трудно переоценить в наше время.Характерологическая структура личности, служившая основой возникновения фашистских движении, не прекратила своею существования и по-прежнему определяет динамику современных социальных конфликтов. Для обеспечения эффективности борьбы с хаосом страданий необходимо обратить внимание на характерологическую структуру личности, которая служит причиной его возникновения. Мы должны понять взаимосвязь между психологией масс и фашизмом и другими формами тоталитаризма.Данная книга является участником проекта «Испр@влено». Если Вы желаете сообщить об ошибках, опечатках или иных недостатках данной книги, то Вы можете сделать это здесь

Вильгельм Райх

Культурология / Психология и психотерапия / Психология / Образование и наука
Бить или не бить?
Бить или не бить?

«Бить или не бить?» — последняя книга выдающегося российского ученого-обществоведа Игоря Семеновича Кона, написанная им незадолго до смерти весной 2011 года. В этой книге, опираясь на многочисленные мировые и отечественные антропологические, социологические, исторические, психолого-педагогические, сексологические и иные научные исследования, автор попытался представить общую картину телесных наказаний детей как социокультурного явления. Каков их социальный и педагогический смысл, насколько они эффективны и почему вдруг эти почтенные тысячелетние практики вышли из моды? Или только кажется, что вышли? Задача этой книги, как сформулировал ее сам И. С. Кон, — помочь читателям, прежде всего педагогам и родителям, осмысленно, а не догматически сформировать собственную жизненную позицию по этим непростым вопросам.

Игорь Семёнович Кон

Культурология