Читаем История письменности. От рисуночного письма к полноценному алфавиту полностью

Подавляющее большинство знаков в шумерской, египетской, хеттской и китайской системах письма представляют собой простые рисунки предметов окружающего мира. Но создатели знаковых систем редко рисовали знаки так, как их нарисовал бы художник. Изначальная цель письменности – создание символов, обозначающих слова языка, и достигается она за счет мер экономии, то есть опущения всех деталей, не являющихся необходимыми для понимания символа. Художник не стал бы рисовать воду, гору или дом в том виде, в котором мы находим их в письме, а кроме того, он вряд ли позволил бы себе нарисовать одну голову вместо целого человека, следуя условному правилу pars pro toto, которое так часто применялось в шумерской и хеттской письменностях.

Ограниченное число знаков выросло не из имитации реально существующих предметов, а из постепенно эволюционировавших, произвольно выбранных условных обозначений. Таковы некоторые геометрические фигуры, например штрихи, круги и полукруги, обозначающие цифры и другие абстрактные понятия, а в более недавние времена – математические символы, например плюс, минус или радикал.

Во всех четырех системах письма со временем развились скорописные, линейные формы, которые настолько упростились и изменились из-за частого употребления в повседневной жизни, что в подавляющем большинстве случаев исходный рисунок в них стал совершенно неузнаваем. Однако в то время как шумерская и китайская скорописные системы сумели изменить даже монументальные формы, превратившиеся в нерисуночное письмо, египетская и хеттская монументальные системы до самого конца сохранили свой рисуночный характер[16].


Рис. 54. Рисуночные знаки в шумерской, египетской, хеттской и китайской письменностях


Когда после начального периода упорядочения система письма стабилизируется, количество знаков перестает расти, и новые знаки обычно создаются только путем изменения формы и дифференциации или путем составления новых комбинаций из имеющихся знаков. Показательны в этом отношении знак верблюда ANŠE.A.AB.BA, буквально «морской осел», введенный в клинописную систему после того, как верблюд стал известен жителям Месопотамии, и знак телефона ТЯНЬ-ХУА, в буквальном смысле «электрические разговоры», появившийся в последнее время в китайской письменности.

Для полностью сформировавшихся систем четырех рассмотренных выше письменностей характерны три класса знаков:

1) Логограммы, то есть знаки слов языка.

2) Слоговые знаки, развившиеся из логограмм по принципу ребуса.

3) Вспомогательные знаки, например знаки препинания, а в некоторых письменностях классификаторы, детерминативы или семантические индикаторы.

Словесные знаки

Логограммы, то есть знаки слов, создаются несколькими способами. Можно выделить шесть классов (рис. 55), которые частично согласуются с традиционной классификацией словесных знаков в китайском языке. Строго разделить знаки в пределах классов невозможно, потому что некоторые из них могут относиться к разным классам или могли быть образованы более чем одним способом.

Первые три класса включают в себя словесные знаки, образованные при помощи таких простых и естественных приемов, что они встречаются и среди всех примитивных протописьменностей.

В первичном приеме конкретные предметы и действия представлены изображениями объектов или их сочетания.

Второй класс, ассоциативный, включает в себя знаки, выражающие слова, связанные с исходным рисунком по ассоциации значений. Так, рисунок солнца в первую очередь выражает непосредственно слово «солнце», но при этом он также может иметь вторичное значение «светлый» или «день». Точно так же у шумеров, живущих в низинах Южной Месопотамии, знак горы мог обозначать «чужая страна», потому что почти все чужие страны находились с точки зрения шумеров в горной местности.

Третий класс, называемый «схематическим», содержит знаки, не связанные с исходными рисунками, но произвольно созданные из различных геометрических фигур. Как говорилось выше, знаки чисел, как правило, получаются из геометрических фигур, если только они созданы не путем фонетического переноса (см. ниже). По этой причине не выдерживает никакой критики объяснение, что египетские знаки дробей, используемые при измерении зерна (см. рис. 56), восходят к древнему мифу, в котором коварный бог Сет разорвал на куски глаз сокола – бога Гора. Дело не в том, что дробные знаки образовались из фрагментов глаза Гора, а в том, что эти знаки, первоначально, видимо, представлявшие собой геометрические фигуры, затем, возможно, были составлены неким гениальным писцом таким образом, чтобы из них сложился священный глаз. Некоторые знаки, геометрические по форме, возможно, обязаны своим происхождением имитации жестов, как, например, письменный знак слова «все», имеющий вид круга, вполне может происходить от жестового знака в виде кругового движения руки.

Перейти на страницу:

Похожие книги

«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]

Представление об «особом пути» может быть отнесено к одному из «вечных» и одновременно чисто «русских» сценариев национальной идентификации. В этом сборнике мы хотели бы развеять эту иллюзию, указав на относительно недавний генезис и интеллектуальную траекторию идиомы Sonderweg. Впервые публикуемые на русском языке тексты ведущих немецких и английских историков, изучавших историю довоенной Германии в перспективе нацистской катастрофы, открывают новые возможности продуктивного использования метафоры «особого пути» — в качестве основы для современной историографической методологии. Сравнительный метод помогает идентифицировать особость и общность каждого из сопоставляемых объектов и тем самым устраняет телеологизм макронарратива. Мы предлагаем читателям целый набор исторических кейсов и теоретических полемик — от идеи спасения в средневековой Руси до «особости» в современной политической культуре, от споров вокруг нацистской катастрофы до критики историографии «особого пути» в 1980‐е годы. Рефлексия над концепцией «особости» в Германии, России, Великобритании, США, Швейцарии и Румынии позволяет по-новому определить проблематику травматического рождения модерности.

Барбара Штольберг-Рилингер , Вера Сергеевна Дубина , Виктор Маркович Живов , Михаил Брониславович Велижев , Тимур Михайлович Атнашев

Культурология
Психология масс и фашизм
Психология масс и фашизм

Предлагаемая вниманию читателя работа В. Paйxa представляет собой классическое исследование взаимосвязи психологии масс и фашизма. Она была написана в период экономического кризиса в Германии (1930–1933 гг.), впоследствии была запрещена нацистами. К несомненным достоинствам книги следует отнести её уникальный вклад в понимание одного из важнейших явлений нашего времени — фашизма. В этой книге В. Райх использует свои клинические знания характерологической структуры личности для исследования социальных и политических явлений. Райх отвергает концепцию, согласно которой фашизм представляет собой идеологию или результат деятельности отдельного человека; народа; какой-либо этнической или политической группы. Не признаёт он и выдвигаемое марксистскими идеологами понимание фашизма, которое ограничено социально-политическим подходом. Фашизм, с точки зрения Райха, служит выражением иррациональности характерологической структуры обычного человека, первичные биологические потребности которого подавлялись на протяжении многих тысячелетий. В книге содержится подробный анализ социальной функции такого подавления и решающего значения для него авторитарной семьи и церкви.Значение этой работы трудно переоценить в наше время.Характерологическая структура личности, служившая основой возникновения фашистских движении, не прекратила своею существования и по-прежнему определяет динамику современных социальных конфликтов. Для обеспечения эффективности борьбы с хаосом страданий необходимо обратить внимание на характерологическую структуру личности, которая служит причиной его возникновения. Мы должны понять взаимосвязь между психологией масс и фашизмом и другими формами тоталитаризма.Данная книга является участником проекта «Испр@влено». Если Вы желаете сообщить об ошибках, опечатках или иных недостатках данной книги, то Вы можете сделать это здесь

Вильгельм Райх

Культурология / Психология и психотерапия / Психология / Образование и наука
Бить или не бить?
Бить или не бить?

«Бить или не бить?» — последняя книга выдающегося российского ученого-обществоведа Игоря Семеновича Кона, написанная им незадолго до смерти весной 2011 года. В этой книге, опираясь на многочисленные мировые и отечественные антропологические, социологические, исторические, психолого-педагогические, сексологические и иные научные исследования, автор попытался представить общую картину телесных наказаний детей как социокультурного явления. Каков их социальный и педагогический смысл, насколько они эффективны и почему вдруг эти почтенные тысячелетние практики вышли из моды? Или только кажется, что вышли? Задача этой книги, как сформулировал ее сам И. С. Кон, — помочь читателям, прежде всего педагогам и родителям, осмысленно, а не догматически сформировать собственную жизненную позицию по этим непростым вопросам.

Игорь Семёнович Кон

Культурология