История письменности. От рисуночного письма к полноценному алфавиту

Другой принципиальный довод в пользу египетского происхождения семитского письма заключается в том, что семиты сначала дали названия знакам, взятым из египетского письма, а затем, согласно акрофоническому принципу, получили чтения знаков из их названий. Другими словами, предполагается, что семиты давали названия тому, что еще не имело никакого смысла! По крайней мере, в истории письменности нет ни одного другого примера подобного развития. Изучая различные виды письменностей, я обнаружил, что на выбор названий знаков влияют следующие условия: либо форма знаков, их чтения и названия непосредственно заимствованы одной системой из другой, как в случае греческого письма из семитского или коптского из греческого; либо заимствованы форма знаков и их чтения, как в случае латыни из греческого или армянского из арамейского, а в последующие годы были независимо изобретены и добавлены названия знаков; либо, наконец, формы знаков и их чтения сначала были независимо изобретены, а затем им добавлены названия, как в случае славянской глаголицы или германских рун. Последний пример особенно показателен для правильного понимания того, как обстоит дело с семитским письмом. Названия знаков глаголицы, именуемой «азбука» по первым двум буквам (аз, «я»; буки, «буква»; веди, «знание»; глагол, «речь»; добро, «добро» и т. д.), и англосаксонских рун, именуемых «футорк» (fūthorc) по начальным буквам первых пяти наименований (feoh, «деньги»; ūr, «тур», thorn, «шип»; ōs, «бог»; rād, «путешествие»; cēn, «факел» и т. д.), имеют одну характерную общую черту: у них отсутствует какая-либо очевидная связь между формами знаков и их названиями. Обращает на себя внимание и тот факт, что названия знаков в англосаксонском алфавите иногда отличаются от таковых в скандинавской рунической системе, где третья буква называется thurs, «великан», а не thorn, «шип», пятая – kaun, «опухоль», а не cēn, «факел» и т. д. Выбор соответствующих названий, по-видимому, настолько же произволен, как и в наших мнемонических способах обучения алфавиту детей: «а – арбуз, б – бабочка» и т. п., или, например «а – аист, б – белка» и т. п. Тот же произвольный выбор мы видим и в названиях знаков, которыми пользуется армия США: able – это A, baker – B, Charlie – C и т. д., или в прошлом британский флот: able – A, boy – B, cast – C и т. д.

Если мы считаем доказанным, что знаки старофиникийского письма не представляют собой рисунков, то бесполезно говорить о происхождении чтения этих знаков исходя из так называемого «акрофонического принципа». Согласно этому принципу, чтение знака возникает путем отбора первой части слова, выражаемого словесным знаком, и отбрасывания остальной части, как, например, если бы мы выбрали рисунок дома для обозначения буквы д, поскольку «дом» начинается с буквы д. Мы уже видели, что по крайней мере в месопотамской и египетской письменностях акрофонический принцип не носит системного характера и даже единичное его применение в отдельных других письменностях бросается в глаза своей редкостью и сложностью интерпретации.

Рис. 77. Сравнение форм западносемитской письменности и семи других письменностей

Что касается семитского письма, если изначально знаки не представляли собой рисунков с логографическими значениями, разумеется, нельзя утверждать, что слоговые или буквенные значения получены с помощью акрофонического (или любого другого) принципа из логографических значений, которых просто не существовало.

Теперь, когда мы показали слабые стороны старой и до сих пор общепринятой теории происхождения форм семитского письма из египетского, мы постараемся предложить решение проблемы с точки зрения нового подхода, описанного выше на с. 127. Чтобы лучше понять происхождение семитского письма с точки зрения формы, для начала нужно рассмотреть разные возможности на примере мировых письменностей, не относящихся к семитской группе:

1) Заимствуются формы знаков и их чтения, как в случае заимствования греческого письма из финикийского.

2) Заимствуются формы, но присвоенные им чтения заимствуются лишь частично, а частично изобретаются свободно, как в случае заимствования мероитского из египетского.

3) Формы и чтения частично заимствуются, частично изобретаются, как в случае южноаравийского из неизвестного северносемитского письма.

4) Заимствуются формы, но знакам даются новые чтения, как в случае письма сауков или месквоков или в случае криптографии в так называемом «подстановочном шифре».

5) Формы частично заимствуются, частично изобретаются вместе с новыми чтениями, как, например, в письме чероки, созданном главным образом на основе форм латинского алфавита.

6) Формы произвольно изобретаются вместе с новыми чтениями, как во множестве письменностей, таких как балти, брахми, кельтиберская, корейская, глаголица, древневенгерская, нумидийская, огамическая, руническая, езидская и многие другие, возникшие в наше время главным образом у примитивных обществ.

Рис. 78. Фрагмент письма, придуманного школьником