Читаем История письменности. От рисуночного письма к полноценному алфавиту полностью

С учетом сказанного на предыдущих страницах нет нужды обсуждать возможность заимствования форм семитского письма из другой системы. Те формальные сходства между семитской и другими письменностями, на которые указывали различные ученые, могут объясняться простой случайностью. К каким ошибочным результатам можно прийти при некритическом сравнении формы знаков, хорошо видно на рис. 77, где формы знаков семитского письма сопоставляются с формами знаков семи других письменностей, выбранных случайным образом из числа тех, которые, как предполагается, используют независимо изобретенные знаки. Хотя невозможно доказать общее происхождение любых из восьми перечисленных систем, все они содержат знаки либо полностью идентичные, либо очень похожие друг на друга. Причина этого вполне очевидна. Теоретически количество линейных форм, которые могут быть использованы в знаках, неограниченно, однако на практике, как правило, выбор делается в пользу простых форм из прямых линий, треугольников, квадратов и кругов, поскольку их легко узнать и запомнить тем, кто пользуется этим письмом. Таких геометрических форм совсем немного. Так, Питри подсчитал лишь около шестидесяти найденных им видов отметок или знаков в доисторических и исторических письменностях Средиземноморского региона.

В завершение темы приведем на рис. 78 фрагмент письма, придуманного школьником с целью тайной переписки. Формы геометрических знаков в отдельных случаях поразительно похожи на семитское письмо, однако никому и в голову не пришло бы предполагать, что мальчику известно что-либо о семитской эпиграфике. К аналогичным выводам можно прийти на основании эксперимента, о котором сообщил голландский ученый Йоханнес де Гроот. Девятилетнюю девочку попросили изобрести оригинальный алфавит, и она придумала 26 знаков, 7 из которых в точности соответствовали знакам финикийского письма, а другие напоминали синайские, критские и кипрские формы.



Рис. 79. Кипро-минойские знаки и их минойские и классические кипрские параллели


Опровергнув теорию иностранного происхождения семитских знаков и признав их независимое возникновение, мы все равно сталкиваемся с вопросом о том, какие формы – линейные или рисуночные – лежат в основе семитских знаков. Формы в том виде, в котором они появляются в семитском репертуаре знаков начиная с Ахирама, имеют явно линейный характер. Но были ли они линейными тогда, когда впервые создавались авторами этого письма? Или же эти линейные формы развились из первоначально рисуночных форм? Одно можно сказать уверенно: с одной стороны, из рис. 76 следует, что по крайней мере некоторые семитские знаки возникли не из рисунков, а из линейных форм. В пользу линейного происхождения можно сослаться на многие письменности. С другой стороны, вспомним о протосемитских системах Синая и Палестины, датируемых периодом, предшествующим надписям Ахирама, где в качестве знаков в значительной мере использовались рисунки. Их развитие с течением времени в линейные формы – совершенно обычный процесс для всех систем письма. Но есть ли какая-то связь между формами протосемитских знаков Синая и Палестины и семитскими знаками Ахирама и его потомков? На этот вопрос невозможно ответить окончательно по причине отсутствия сравнительного материала. Моя же мысль заключается в том, что примерно в середине второго тысячелетия до н. э. в семитском регионе возникло несколько письменностей, использовавших рисуночные или линейные формы. Нельзя исключать того, что под взаимным влиянием в некоторых системах могли одновременно использоваться как рисуночные, так и линейные формы.

В целом проблема формального аспекта протосемитского и семитского письма второстепенна по сравнению с проблемой происхождения их внутренней структуры. Какими бы разными ни казались эти системы по внешнему виду, все они тождественны в своих важнейших структурных характеристиках: все они состоят из ограниченного числа знаков (22–30), каждый из которых правильно выражает согласный, но не указывает гласного. Bl‘ на протопалестинском черепке из Тель-эль-Хеси или mlk на саркофаге Ахирама. Такую систему письма обычно называют «алфавитной», но, как мы постараемся доказать на следующих страницах, фактически это слоговая система.

Перейти на страницу:

Похожие книги

«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]

Представление об «особом пути» может быть отнесено к одному из «вечных» и одновременно чисто «русских» сценариев национальной идентификации. В этом сборнике мы хотели бы развеять эту иллюзию, указав на относительно недавний генезис и интеллектуальную траекторию идиомы Sonderweg. Впервые публикуемые на русском языке тексты ведущих немецких и английских историков, изучавших историю довоенной Германии в перспективе нацистской катастрофы, открывают новые возможности продуктивного использования метафоры «особого пути» — в качестве основы для современной историографической методологии. Сравнительный метод помогает идентифицировать особость и общность каждого из сопоставляемых объектов и тем самым устраняет телеологизм макронарратива. Мы предлагаем читателям целый набор исторических кейсов и теоретических полемик — от идеи спасения в средневековой Руси до «особости» в современной политической культуре, от споров вокруг нацистской катастрофы до критики историографии «особого пути» в 1980‐е годы. Рефлексия над концепцией «особости» в Германии, России, Великобритании, США, Швейцарии и Румынии позволяет по-новому определить проблематику травматического рождения модерности.

Барбара Штольберг-Рилингер , Вера Сергеевна Дубина , Виктор Маркович Живов , Михаил Брониславович Велижев , Тимур Михайлович Атнашев

Культурология
Психология масс и фашизм
Психология масс и фашизм

Предлагаемая вниманию читателя работа В. Paйxa представляет собой классическое исследование взаимосвязи психологии масс и фашизма. Она была написана в период экономического кризиса в Германии (1930–1933 гг.), впоследствии была запрещена нацистами. К несомненным достоинствам книги следует отнести её уникальный вклад в понимание одного из важнейших явлений нашего времени — фашизма. В этой книге В. Райх использует свои клинические знания характерологической структуры личности для исследования социальных и политических явлений. Райх отвергает концепцию, согласно которой фашизм представляет собой идеологию или результат деятельности отдельного человека; народа; какой-либо этнической или политической группы. Не признаёт он и выдвигаемое марксистскими идеологами понимание фашизма, которое ограничено социально-политическим подходом. Фашизм, с точки зрения Райха, служит выражением иррациональности характерологической структуры обычного человека, первичные биологические потребности которого подавлялись на протяжении многих тысячелетий. В книге содержится подробный анализ социальной функции такого подавления и решающего значения для него авторитарной семьи и церкви.Значение этой работы трудно переоценить в наше время.Характерологическая структура личности, служившая основой возникновения фашистских движении, не прекратила своею существования и по-прежнему определяет динамику современных социальных конфликтов. Для обеспечения эффективности борьбы с хаосом страданий необходимо обратить внимание на характерологическую структуру личности, которая служит причиной его возникновения. Мы должны понять взаимосвязь между психологией масс и фашизмом и другими формами тоталитаризма.Данная книга является участником проекта «Испр@влено». Если Вы желаете сообщить об ошибках, опечатках или иных недостатках данной книги, то Вы можете сделать это здесь

Вильгельм Райх

Культурология / Психология и психотерапия / Психология / Образование и наука
Бить или не бить?
Бить или не бить?

«Бить или не бить?» — последняя книга выдающегося российского ученого-обществоведа Игоря Семеновича Кона, написанная им незадолго до смерти весной 2011 года. В этой книге, опираясь на многочисленные мировые и отечественные антропологические, социологические, исторические, психолого-педагогические, сексологические и иные научные исследования, автор попытался представить общую картину телесных наказаний детей как социокультурного явления. Каков их социальный и педагогический смысл, насколько они эффективны и почему вдруг эти почтенные тысячелетние практики вышли из моды? Или только кажется, что вышли? Задача этой книги, как сформулировал ее сам И. С. Кон, — помочь читателям, прежде всего педагогам и родителям, осмысленно, а не догматически сформировать собственную жизненную позицию по этим непростым вопросам.

Игорь Семёнович Кон

Культурология