История политических и правовых учений

Утопические общества обладают определенными структурными условиями. Во-первых, утопии вырастают не из знакомой реальности и не по реалистическим законам развития. Для большинства авторов утопий есть лишь туманное прошлое и совсем нет будущего. По версии Л. Мэмфорда, Платон, путешествуя по Египту и Мессопотамии, набрел на руины древних городов, увидел остатки величественных сооружений, обнаружил папирусы, изображавшие слаженный коллективный труд одинаковых в своей правильности людей. Его воображение, жаждущее гармонии и порядка, уязвленное хаосом и беспутством окружающей жизни, нарисовало себе древнюю «живую машину», в которой каждый винтик чувствовал себя частью Высшего Порядка. Он увидел отделенный стеной от хаоса мир, соразмерный и подконтрольный высшим силам. Так возник платоновский город — архетип утопии на все времена.

Второй структурный признак утопии заключается в единообразии таких обществ. В утопии есть общее согласие относительно каких-то важных институциональных ценностей. Этот консенсус может быть принудительным, как в романе Оруэлла «1984», либо основанным на своего рода общественном договоре, как, например, в толстовских коммунах. Всеобщее согласие встроено в конструкцию всех утопий, этим и объясняется их фантастическая стабильность.

Единство в отношении самых важных ценностей надежно предохраняет утопические общества от острых социальных конфликтов. Все творцы утопий убеждают своих читателей, что социальные противоречия в своей радикальной форме невозможны в принципе или просто потому, что они не нужны. Утопии совершенны по своей природе, и неважно, что это совершенство может быть или со знаком плюс, или со знаком минус. Кстати, отдельные авторы, посвятившие себя исследованию феномена утопии, полагают, что любой утопический проект (обычно, правда, приводят в пример социализм или национал-социализм) тоталитарен по своей сути. Действительно, есть основания для такой точки зрения, но это вовсе не правило. Теоретические модели утопий и некоторые практические попытки их реализации не всегда нарушают демократические принципы, хотя бы в своем оригинальном понимании.

В утопических обществах, констатирует Р. Дарендорф, отсутствие забастовок и революций бросается в глаза совершенно так же, как и отсутствие парламентов, где организованные группы высказывают противоречащие друг другу претензии на власть. Утопические общества могут быть кастовыми, и это бывает часто; однако это не классовые общества, где угнетенные восстают против собственных поработителей.

Третьим фактором выступает социальная гармония, удачно объясняющая утопическую стабильность. Авторы утопий дозированно допускают протекание каких-либо процессов. Из этого следует четвертое структурное условие утопии: если в утопиях и имеют место какие-либо процессы, то они всего лишь часть общего плана, не разрушающего устойчивый социальный мир. Например, почти все творцы утопий допускали мысль о том, что все люди смертны. Хотя некоторые из них заигрывали с идеей бессмертия, даруемой Божественной благодатью или прогрессом в медицинской науке. В силу этого необходимо было предпринимать некоторые усилия в части физического и социального воспроизводства общества.

Так, Платон считает, что лучшие мужчины должны соединяться с лучшими женщинами для создания здорового потомства, которое будет воспитывать не семья, поскольку ее просто нет в обычном понимании этого слова, а общество. В утопиях подробно излагаются половозрастное разделение труда, организация досуга, воссоздание институтов управления. Но все это регуляция в соответствии с общепризнанными социальными ценностями. Регулирующие процессы — не что иное, как обмен веществ в обществе. Части, фрагменты утопии движутся по предначертанным им путям, но как нечто целое, ибо в основе своей утопия есть вечная неподвижность. Совсем не случайно, например, в противовес господствующей традиции Платон говорил: «Движение — смерть, покой — божественен».

Еще одним структурным условием существования утопии является ее изолированность. Что касается времени, то утопии почти никогда не соприкасаются с действительностью. Они все либо существуют в прошлом, либо обращены в будущее. Конфуций, Лао-цзы, поэты Греции и Рима скорбили об утерянной жизни без роскоши, зависти, вражды, злобы. Простота нравов, гармония с собой, с природой и обществом — все это создавало свое представление о «золотом веке» человечества. Ученые XX в. пришли к выводу, что «золотой век» существовал, и примитивные люди жили почти так, как в описаниях античных поэтов. Значит, утопия как факт уже была. Но она есть и всегда будет.