История политических и правовых учений

Бунт может быть против чего угодно, но наиболее ярко и мощно бунтарство выступает против неких Абсолютов, значимых социальных ценностей, например государства и институтов, его составляющих. Это политическое бунтарство, мятеж против власти, управляющей обществом. Иногда бунт может быть направлен на ниспровержение церкви как общественного и государственного института. В средневековой Европе государство и церковь, по сути дела, представляли собой одно целое. Бунтарство может отвергать если не саму церковь, то отдельные религиозные догматы. В данном случае наличествует не политическое, а религиозное бунтарство. Иногда политическое и религиозное соединяются в одно. Религиозное бунтарство выражается в отрицании и противодействии религии и церкви, которые поддерживаются государством или большей частью общества. Против нетрадиционных религиозных верований и различных сект никто не бунтует. Бунтуют обычно против официоза.

Если брать христианство, то религиозное бунтарство стало общественным явлением практически сразу против того, как оно было признано официальной религией Римской империи. Бунт на первых порах вообще выступает против всякой власти, кем бы она ни реализовывалась. Однако везде бунтарство заканчивается организацией другой властной структуры, где власть не устраняется вовсе, а только меняет своих носителей.

Многочисленные еретические движения, которые сотрясали Европу, боролись против новаций, за восстановление идеалов раннего христианства. Сословность феодального общества, институт папы, монастыри, поощрение или терпимость по отношению к богатству никак не согласовывались с тем, что проповедовал Христос. Религиозные бунты, кроме всего прочего, иногда были проводниками определенных политических идей, целей. Вальденсы, богомилы, альбигойцы основательно расшатывали устои феодального общества, поэтому светская и духовная власть боролась с бунтарями как с помощью костра, виселицы, так и «интеллектуальными» методами, создавая разные монашеские ордена — доминиканский, иезуитов, которые должны были разоблачать словом и делом действия религиозных бунтарей. Любопытно, что основой для критики существующей религиозной и политической действительности являлась Библия, которую пытались корректировать отцы церкви в угоду политической конъюнктуре. К сожалению, в циничном по своей сути выражении Прудона «Боги обычно говорили то, что хотели услышать от них политики» слишком много правды.

По всей видимости, первым настоящим религиозным бунтарем был Томас Мюнцер. На гравюре XVII в. Мюнцер изображен с Библией и обнаженным мечом в руке. Т. Мюнцер звал к мятежу, к разрушению, после которого начнется царство Христа. Он обнажил меч, чтобы царство небесное пришло на землю. Единомышленники знаменитого воинствующего теолога не хотели больше терпеливо ждать блаженства в другом мире. Участники религиозных восстаний и войн, питавшие враждебность к церковной иерархии, находили в Библии образцы обществ, которые должны прийти на смену ненавистным им порядкам. Английские лолларды XIV в. во главе с Джоном Боллом находили в Евангелии оправдание социального и политического протеста: Священное Писание давало им образ мира, такой, каким он должен быть. Гуситы Богемии мечтали о патриархальном порядке, о правителях, подобных пророкам Ветхого Завета. Табориты считали себя частью Божьего воинства, которое должно было выступить из городов, деревень и замков с началом всемирной катастрофы. Они избрали пять городов, предназначенных к спасению от всемирного разрушения, и массы людей устремились в эти убежища, надеясь создать там коммунальные общины. Братья Свободного Духа выступали против подчинения, запретов, отлучений. Ни папа, ни архиепископ не властны над ними, ибо они не подлежат юрисдикции людей. За столетия до лютерской Реформации социальные мятежи неизменно сопровождала милленаристская вера.

Томас Мюнцер организовал союз, провозгласивший всемирное объединение христиан и призывавший князей и господ оставить свои дворцы и жить по-христиански, угрожая смертью тем, кто не поддержит новое учение. Для Мюнцера всемирный переворот был частью Божественного замысла. До конца своих дней он остался убежденным сторонником активного вмешательства в Божий промысел человека, не останавливающегося перед насилием во имя высших целей. Учение земного рая приобретает у Мюнцера классовый характер, становится революционным. Его смерть, по мнению властей, должна была положить конец магии, исходящей от его имени.

Грань между революцией и бунтом весьма и весьма подвижна. Революции случаются там, где наметились тенденции к улучшению. По меткому замечанию В. В. Розанова, «революции происходят не тогда, когда народу тяжело, — тогда он молится. А когда он переходит в “облегчение". В “облегчении" он преобразуется из человека в свинью и тогда “бьет посуду", “гадит хлев", “зажигает дом". Это революция».