История политических и правовых учений

Реализация свободы личности и абстрактного права осуществляется в собственности (частной собственности). Лишение человека его собственности есть, по Гегелю, нарушение свободы и справедливости. Наличие собственности создает предпосылки формального равенства. Конечно, это равенство формально, так как связано не с размером собственности, но лишь с правом на собственность. Собственность есть не только выражение свободы личности, она есть вместе с тем наличие бытия и в этом качестве существует для других внешностей. Она есть для воли другого лица. Поэтому обладание вещью предполагает не только мою, но другую волю, «и, следовательно, в некоей общей воле, составляет сферу договора» (VII. С. 96). Наличие договора определяется требованиями разума. Договор предполагает, что вступающие в него признают друг друга лицами и собственниками. Итак, договор есть отношение между собственниками. Договор основан на признании, т. е. на свободе его участников. Посредством договора происходит отчуждение собственности. Воли сторон выступают в договоре. «Таким образом, их различность и своеобразие отказываются от себя. Но в этом тождестве их воли содержится... также и то, что каждая воля есть и остается не тождественной с другой...» (VII. С. 97). Затем Гегель рассматривает некоторые виды договоров, но для самого понимания права это не имеет принципиального значения.

Наиболее важной частью учения об объективном праве является, конечно, рассмотрение Гегелем вопроса о неправде. Неправда есть отрицание собственности и договора. Немецкий философ различает несколько ее видов: простодушная неправда, обман, принуждение и преступление. При этом наибольший интерес представляет, конечно, учение о преступлении и наказании. Преступление «есть неправда в себе и для меня, но я здесь хочу награды...» (VII. С. 108). В нем «не уважается ни право в себе, ни право, каким оно мне кажется» (VII. С. 111). Хотя человека можно принудить физически (и психически), но это не распространяется на свободную волю. Можно поэтому (принудить) к чему-либо только того, кто хочет, чтобы его принудили. Насилие как нарушение свободы есть преступление или «бесконечно отрицательное суждение» в полном его смысле. Именно оно есть сфера уголовного права.

Что касается наказания, то философская мысль не может дать ответ на этот вопрос. Для этого нужно законодательство (положительные постановления). Оно выступает как необходимость и представляет собой снятие нарушения. Поскольку само деяние преступника есть отрицание действующего права и всеобщей свободы, наказание есть отрицание этого отрицания. «Действительное право есть снятие этого нарушения...» (VII. С. 115). Наказание есть снятие (и в этом смысле уничтожение) преступления. Таким путем осуществляется справедливость. Продолжая эту тему, Гегель пишет: «Но право и справедливость должны иметь своим обиталищем свободу и волю» (VII. С. 117). Особенно интересно отметить, что, по мысли автора, справедливость наказания выступает по отношению не только к обществу, но и к самому преступнику. Наказание представляет собой вместе с тем выражение воли преступника, «наличие бытия его свободы» (VII. С. 117). Можно сказать, «мы рассматриваем наказание как заключающее в себе его собственное право... мы почитаем преступника как разумное существо» (VII. С. 118). С преступником следует поступать соответственно тому, как поступил он сам.

С вопросом о наказании связано два других вопроса: о полиции и суде. Они рассматриваются Гегелем во втором отделе «Философии права», посвященном морали. Суть дела состоит прежде всего в том, что право как всеобщее или закон противостоит ему же (закону) как особенному. Разрешение этого противоречия «представляет собою прерогативу официальной власти, суда» (VII. С. 240). Правосудие есть одновременно и право, и обязанность правящей власти (государства). Деятельность суда не есть месть, но есть преследование и наказание, которые «благодаря этому перестали быть лишь субъективным и случайным возмездием, посредством мести», а превращаются в подлинное примирение права с самим собой в наказании (VII. С. 240). Закон восстанавливает себя через снятие преступления. При этом преступник «сам находит удовлетворение справедливости» (VII. С. 240).