История политических и правовых учений

Обращение любого члена гражданского общества к суду заключается в том, что он: во-первых, имеет право «искать суда» (т. е. обращаться в суд) и, во-вторых, обязан предстать перед судом и получить свое право от суда. Решение, принимаемое судом, затрагивает не только особенное (т. е. интересы спорящих сторон), но и всеобщее. Поэтому оно должно быть публичным. Поскольку цель суда есть всеобщее право, оно и должно совершаться «перед очами всеобщего». Суд должен стремиться к достижению объективной истины — в этом и состоит задача юристов. Достижение объективной истины связано с суверенностью суда. Конечно, оно есть субъективное убеждение совести, но большего и нельзя требовать. Поэтому «приговор, объявляющий виновность или невиновность, должен быть дан из души преступника; суд должен быть судом присяжных» (VII. С. 246).

Гегель следующим образом завершает рассмотрение вопроса о суде как средстве разрешения неправды: «В отправлении правосудия гражданское общество, в котором идея потеряла себя в особенности... приводят себя назад к своему понятию, к единству в себе сущей всеобщности и субъективной особенности...» (VII. С. 247). При этом она выступает в качестве абстрактного права. Законы ведут к процветанию государства, и свободная собственность есть основа его (т. е. государства) блаженства. Что касается вопроса о полиции, то она, строго говоря (как и суд), — часть правительственной власти. Но и ее Гегель рассматривает в разделе о государстве, а также в разделе о морали. Дело в том, что его интересует прежде всего вопрос о ее отношении к неправде, вопрос о соотношении всеобщей воли и воли особенной (как и в случае с судом). Частные поступки, противоречащие всеобщей воле и поэтому приносящие вред другим, могут быть устранены. Действия полиции в этом направлении Гегель называет наказующей справедливостью. «Полицейский надзор и опека имеют своей целью доставлять индивидууму имеющиеся налицо всеобщие возможности, достижение индивидуальных целей» (VII. С. 250).

Таким образом, мы видим, что Гегель сформулировал ряд новых и интересных положений в учении о праве, придав ему (вслед за Кантом и Фихте) философскую основу. Его учение о государстве, исключая проблему отношения к гражданскому обществу, трактуется в весьма консервативном духе. Правда, Гегель по сути дела уже отходит от догм естественного права и обращается к рассмотрению объективных исторических процессов, определяющих возникновение и развитие права и государства.

Всемирная история есть вместе с тем и всемирный суд, творимый на основе разума и свободы. Он есть прогресс в сознании свободы, в котором государству и праву принадлежит ведущая роль.

§ 2. Михаил Михайлович Сперанский

Михаил Михайлович Сперанский (1772—1839) — крупнейший государственный деятель России, теоретик и практик коренных государственных и законодательных преобразований в стране, начатых в царствование Александра I, внес неоценимый вклад в становление и развитие российского теоретического правоведения и государствоведения. Теоретические положения в области государства и права, разработанные М. М. Сперанским, легли в основу его грандиозной кодификационной деятельности в Комиссии составления законов (1808—1812; 1821—1826), а позже во Втором Отделении Собственной Е. И. В. Канцелярии (1826—1839). Создание Полного собрания законов и Свода законов Российской империи завершило систематизацию законодательства в России, что, помимо прочего, способствовало развитию в стране как самой правовой науки, так и юридического образования.

Первый проект реорганизации системы государственного управления, разработанный М. М. Сперанским, относится к 1803 г. Этот проект не был осуществлен. Следующий проект масштабной политической реформы — план «всеобщего государственного образования» — был изложен Сперанским во «Введении к Уложению государственных законов» (1809). Представляя его императору, Сперанский объяснял необходимость реформ тем, что «настоящая система правления несвойственна уже более состоянию общественного духа и... настало время переменить ее и основать новый вещей порядок» во избежание «жестоких политических превращений»[146].

Цель преобразования государственного управления Сперанский видел в том, чтобы «правление, доселе самодержавное, постановить и учредить на непеременяемом законе» (с. 350). Он разделяет законы на «преходящие», которые «по существу своему должны изменяться по изменению обстоятельств», и «коренные», которые «состоят в началах неподвижных и неизменяемых, с коими все другие законы должны быть соображаемы». Наличие «коренных», или конституционных, законов составляет необходимую принадлежность «всякого благоустроенного государства» (с. 336).