История России

В свое время эта проблема встала уже перед Сталиным. Но он имел возможность притуплять ее остроту образом «осажденной крепости» и имитацией внутренних угроз. В демилитаризированном состоянии и в отсутствие сакрального вождя система таких компенсаторов лишалась. Поэтому ей ничего не оставалось, как искать идеоло­гические паллиативы. «Развитой социализм» переносил пропагандистские акценты с конечной коммунистической цели на уже достигнутые исторические результаты, необходимые и достаточные для того, чтобы процесс движения к цели («коммунисти­ческое строительство») оставался необратимым. В этом отношении «развитому соци­ализму» отводилась примерно та же роль, что и «победившему социализму» в сталин­скую эпоху: в том и другом случае образ «светлого будущего» не устранялся, но, подобно религиозным идеалам, смещался из времени в вечность.

Мы, повторим, так подробно останавливаемся на идеологическом официозе брежневской эпохи вовсе не потому, что ему удалось сколько-нибудь значительно повлиять на общественное сознание. Наоборот, он влиял на это сознание меньше, чем в любой другой период советской истории. Но он интересен и важен для пони­мания того системного кризиса, который переживал в ту эпоху советский общест­венный строй. Понятие «развитого социализма», отодвигая настоящее от будущего, не могло повысить статус настоящего в глазах населения. А понятие «реального со­циализма», брошенное тогда же на помощь «развитому» и тоже призванное профа­нировать, как заведомо нереальные, идеологические альтернативы отечественных и восточноевропейских шестидесятников и западных «еврокоммунистов»²⁹⁷ , вмес­те с образом будущего вытравливало из идеологического официоза и какое-либо идеальное начало вообще.

Когда-то западноевропейская, а потом и русская церковь, осознав свою неспо­собность поддерживать ожидания скорого Второго пришествия и Страшного суда, от­казалась от актуализации таких ожиданий, перенесла их исполнение в неопределен­ное будущее и предложила каждому христианину «думать не о вселенском „Дне Господнем", а о сроке собственной жизни»²⁹⁸ . Тем самым была подведена культурно- историческая черта под религиозным средневековьем. Передвижка в неопределенную даль времен идеала коммунистического подводила черту под средневековьем советс­ко-атеистическим. Но это означало лишь то, что культурно-исторические источники, питавшие властную монополию партийной коммунистической «церкви», полностью иссякли. Осуществлявшиеся ею идеологические коррекции должны были, по замыслу, приспособить ее к новым обстоятельствам. Реально же они выявляли ее неприспособ­ляемость к ним. Государственно-идеологический утилитаризм, унаследованный пос- лесталинскими лидерами от Сталина, в демилитаризованной системе обнаружил пре­делы своих возможностей.

Из ситуации системного кризиса, ставшего очевидным к концу брежневского ге- ронтократического правления (средний возраст членов коммунистического Политбю­ро превышал 70 лет), можно было двигаться в двух основных направлениях. Первое — контрреформационное (по отношению к послесталинской демилитаризации). Вто­рое — реформационное (по отношению к созданной Сталиным и во многом сохранен­ной его преемниками «административно-командной системе»).

Движение в первом направлении, предполагавшее ужесточение идеологической, хозяйственной и административной дисциплины при сохранении всех системных па­раметров, наметилось во время недолгого правления Андропова (1982-1983). Однако последовательное осуществление такой контрреформации было невозможно без реа­нимации сталинских методов, неадекватность которых изменившимся условиям не мог не осознавать и сам Андропов. Но и эффективный паллиатив, который он искал, ему, проживи он дольше, найти бы не удалось: ремонту, тем более капитальному, с по­мощью административно-репрессивных методов оставленная Брежневым система не поддалась бы. В данном случае мы отступаем от своего правила и пытаемся прогнози­ровать прошлое именно потому, что после смерти Андропова людей его типа на роль лидеров уже не выдвигали — то ли по причине их отсутствия в высших эшелонах влас­ти, то ли из-за нежелания правящего слоя видеть таких людей во главе страны.