История России

идеалов в российском обществе не появилось. Не обнаружило оно и стремления обрес­ти отсутствовавшую у него субъектность и стать гражданским. К концу президентства Ельцина оно по-прежнему готово было делегировать властные полномочия одному че­ловеку и даже соглашаться на их расширение при условии, что, в отличие от Ельцина, он не только сохранит обретенные свободы, но и сумеет пресечь их бесконтрольное использование немногими и обеспечить реальное продвижение к идеалу народного благосостояния. Однако официальный преемник непопулярного Ельцина, Владимир Путин вряд ли мог получить поддержку избирателей, если бы в ответ на их ожидания ограничился лишь обещаниями соединить свободу и демократию с государственным порядком («диктатурой закона») и повышением жизненного уровня. Для этого у лю­дей должна была появиться дополнительная мотивация.

21.2. «Вертикаль власти» в атомизированном обществе.

Владимир Путин и Александр III

Политический взлет Путина стал возможным в силу ряда нестандартных обстоя­тельств. Его приходу к власти предшествовали вооруженное вторжение чеченских бое­виков в Дагестан и взрывы домов с многочисленными жертвами в Буйнакске, Москве и Волгодонске. В результате в массовом сознании актуализировался образ врага, и воз­ник спрос на власть-защитницу. Идея государственного порядка, наряду с социально- экономическим и политическим измерениями, вновь приобретала старое и в условиях длительного мира успевшее забыться измерение военное. Путин, назначенный в авгус­те 1999 года председателем правительства и возобновивший военные действия в Чеч­не, которые еще до выборов завершились штурмом и взятием Грозного, стал воспри­ниматься этому ново-старому измерению вполне соответствовавшим.

Потому что, в отличие от первой чеченской войны (1994-1996), которая населе­нием не поддерживалась и политически Ельцину только навредила, теперь был факт вторжения в Дагестан. И были взрывы домов в разных районах страны, сделавшие вопрос о физической безопасности актуальным для каждого человека. В такой ситуа­ции начало Путиным второй чеченской кампании, сопровождавшееся публичным обещанием всех боевиков «мочить в сортире», стало сильнодействующим легитими­рующим фактором, позволившим преемнику Ельцина без труда выиграть президен­тские выборы 2000 года.

Но традиционный для России способ легитимации власти войной и военными уг­розами, как свидетельствует о том вся история страны, имеет собственную жесткую логику. При незавершенной эволюции в направлении авторитарного правления, он влечет за собой усиление авторитарности, т.е. устранение или маргинализацию пер- сонификатором власти всех других политических субъектов, если таковые еще сохра­няются. То состояние постсоветского российского общества, о котором говорилось вы­ше, данному развитию событий не препятствовало. Культурной матрицей, повторим, оно уже не предопределялось. Но и противодействия с ее стороны не было тоже: авто­ритаризм перестал быть ценностью, однако и другой, альтернативной ему ценности при отсутствии опыта неавторитарного правления в стране не возникло. Если же ре­шения своих проблем общество ждет только от персонификатора власти и не испыты­вает потребности в обретении собственной политической субъектности, то и власть начинает тяготеть к выстраиванию административной вертикали поверх общества и консервированию его в объектном положении. Тот факт, что оно может наделяться при этом самыми широкими конституционными правами, включая право самому выби­рать высшее должностное лицо государства, в данном отношении почти ничего не меня­ет. Потому что возникшая в посткоммунистической России модель властвования позво­ляет управлять процедурой выборов и в значительной степени предопределять их исход.

Модель эту создал не Путин, ее базовые основания были заложены при Ельцине, который на президентских выборах 1996 года первым реализовал ее возможности для ослабления политических конкурентов за счет использования административного и информационного ресурсов. От Ельцина же Путин унаследовал институт президен­тской администрации — структуру, никакими властными полномочиями Конститу­цией не наделенную, но, подобно аппарату ЦК КПСС в советское время, реально ими располагающую. Наконец, и идея надпартийного президентства тоже была впервые воплощена в жизнь не Путиным, а его предшественником. Вклад Путина в создание данной модели властвования заключается в том, что он, обладая нерастраченным пер­вичным политическим капиталом, сумел ее достроить, придать ей относительно за­вершенные очертания.