История России

Устранение народно-вечевого полюса местной власти при ликвидации в присо­единенных к Москве регионах и ее местного княжеского полюса не оставляло в по­литическом пространстве институтов, препятствовавших централизации. Ей же спо­собствовали и описанные выше процессы — оформление «князебоярства», преодоление родового принципа властвования, утверждение легитимной процеду­ры, позволявшей закреплять большинство территориальных владений за наследни­ком великокняжеского стола. У Ивана III — первого князя, переставшего быть дан­ником монголов, — были все необходимые ресурсы для прорыва к единоличному властвованию. Поэтому он, в отличие от лишенного таких ресурсов Андрея Бого- любского, оказался победителем. Но первого «государя всея Руси» от первого пре­тендента на эту роль отделяли почти три столетия.

За четыре десятилетия правления Ивана III от старой удельной Руси остались лишь отдельные относительно небольшие княжества, принадлежавшие представите­лям младших ветвей самой московской династии: эти анклавы русской старины окон­чательно исчезнут лишь в XVII веке после смены властвующей семьи. Они, разумеет­ся, вызывали опасения: при отсутствии сдерживавшей силы Орды удельные князья могли соблазниться идеей возрождения родового принципа и начать борьбу за власть в Москве. Поэтому Иван III и его преемники стремились максимально их ослаблять, в чем и преуспели: ни одной попытки претендовать на московский престол со сторо­ны удельных князей в послемонгольский период уже не предпринималось, хотя конф­ликты, порой довольно острые. и имели место. Что касается четырех крупных кня­жеств — Тверского, Рязанского, Ярославского и Ростовского, к моменту вокняжения Ивана III еще сохранявших самостоятельность, то при нем они присоединились к Москве либо добровольно, либо под давлением, либо будучи подчинены силой. Си­лой же был подчинен и вольный вечевой Новгород, вольным и вечевым после этого быть переставший.

Избавился Иван III и от внешнего конкурента в лице Литвы, тоже претендовав­шей на роль объединителя русских земель. Москва впервые сама начала с ней войну (раньше всегда начинали литовцы) и вынудила ее признать московского князя «госу­дарем всея Руси». Еще раньше к нему на службу стали переходить князья русского про­исхождения, земли которых в монгольскую эпоху оказались в составе Литвы, — при­нятие последней католичества и нараставшее давление на традиционную русскую веру выталкивали из Литвы православных потомков князя Владимира. Вместе с князь­ями под руку Москвы переходили и территории их княжеств. В противоборстве двух объединительных моделей — централизаторской московской и федеративной литов­ской, допускавшей широкую автономию земель, — верх брала первая, хотя до присо­единения большинства бывших западных и юго-западных русских регионов было еще далеко, а военное противоборство с Литвой продолжалось и при преемниках Ивана III.

Таким образом, конец XV столетия стал новым началом отечественной истории, которое было подготовлено всем предшествовавшим развитием. Началом единой цент­рализованной страны, объединенной вокруг одного государственного центра и в смыс­ле места (Москва), и в смысле полновластного правителя (московский великий князь). Но этой новой государственности предстояло еще пройти испытание на прочность ба­зового консенсуса между верховной властью, боярской элитой и населением. Он сло­жился под внешней опекой Орды, а потому его воспроизведение после того, как опека исчезла, не было гарантировано.

Базовый консенсус воспроизведется, но — в существенно обновленном виде и не без сбоев, попятных движений и катастрофических обвалов. Система московского «князебоярства» уступит место русскому самодержавию, сменившему самодержавие ордынское. Его утверждение было обусловлено не только политическими амбициями московских правителей. Оно стало следствием того культурного состояния, в котором пребывал освободившийся от монгольской опеки русский социум.

6.2. Отцовская «гроза» в семье и в государстве

Уже упоминавшиеся нами Ю. Пивоваров и А. Фурсов для передачи специфиче­ских особенностей отечественной государственности, начавшей складываться при Иване III и обретшей законченные формы при его внуке Иване IV (Грозном), ввели несколько новых понятий. Главные среди них — «Русская Власть» (она же «власть — моносубъект») и «Русская Система»¹⁰⁹ . Прописные буквы, используемые для обозначе­ния первой, призваны зафиксировать субстанциональный характер власти верховного правителя («моносубъекта») и производный, подчиненный, лишенный субъектности характер всех других государственных институтов, которые в строгом смысле слова государственными не являются. Однако и статус второй (Русской Системы) не ниже, потому что она не только включает в себя Русскую Власть, как свое главное звено, но и обеспечивает постоянное продление исторических сроков существования последней.