История России

Усмирение Крыма означало бы не только выход к Черному морю, в чем страна, бе­зусловно, нуждалась. Оно означало бы и окончательное завершение эпохи татарского владычества, и обеспеченную безопасность населения страны. Триумфальная встреча, которую народ устроил Ивану IV, возвращавшемуся в Москву после покорения Казани, свидетельствовала о том, чем была тогда в глазах русских любая победа над татарами.

Через полтора десятилетия после смерти Грозного только что избранный Зем­ским собором новый царь Борис Годунов лично решил возглавить поход против крым­ского хана Казы-Гирея, двигавшегося к Москве. Годунов собрал огромную по тем вре­менам армию, выдвинул ее под Серпухов, где провел с ней два месяца. Воевать ей, однако, не пришлось. Потому что изначально акция Годунова была имитацией: ника­кого нашествия татар в тот момент не намечалось. Годунову нужно было, чтобы уза­конить свой царский титул, получить подписи членов Боярской думы, которые не хо­тели его воцарения. Поход против татар, объявленный Годуновым, вынудил бояр занять высшие командные посты в возглавлявшейся им армии — в противном случае они рисковали быть обвиненными в измене. Но это был и политический ход, посред­ством которого Годунов обеспечивал дополнительную легитимацию своей власти в глазах населения. О том, что угрозы нашествия из Крыма не существовало, никто в стране не знал, но продемонстрированная готовность возглавить поход против крым­ских татар свою роль сыграла. Потому что двухмесячное серпуховское противостоя­ние без сражения было представлено как победа посредством устрашения противни­ка, вынужденного отказаться от своих планов¹⁴¹ . А любая победа над крымскими татарами, пусть и неокончательная, и после смерти Грозного воспринималась в Мос­ковии как исполненная глубокого жизненного и символического смысла.

Однако Иван IV крымское направление приоритетным не признал. В 1558 году он, не замирившись с Крымом, одновременно начал войну на западе, в Ливонии.

Конечно, у этой войны были свои причины и поводы. Москва нуждалась в выхо­де и к Балтийскому морю. И такой выход она получила сразу же после начала войны, взяв Нарву. Этот порт оставался в руках Москвы и после того, как в военные действия против нее стали втягиваться Литва, Польша и Швеция, имевшие на Балтике свои стратегические торговые интересы. Столкновения с этими странами сопровождались чувствительными поражениями и вытеснением русских войск со значительной части захваченных ими территорий. В результате достижение целей войны, столь удачно начавшейся, вскоре оказалось под угрозой. Москва могла сохранить выход в Балтий­ское море, заключив в 1566 году перемирие с Литвой, — та предлагала его на усло­вии, что каждая из сторон удерживает за собой контролируемые ею на данный мо­мент районы Ливонии. Царь решил вынести этот вопрос на уже упоминавшийся нами Земский собор. Его участники солидарно высказались за продолжение войны, что сыграло не последнюю роль в объединении Польши и Литвы в единую Речь Пос- политую (1569) и обернулось, в конечном счете, тяжелейшими для Москвы послед­ствиями: именно Речь Посполитая нанесет ей решающие военные удары.

Некоторые историки интерпретируют солидарность царя и Собора как проявле­ние их единства в понимании государственных интересов. Но это единство демонстри­ровалось в атмосфере уже начавшегося опричного террора. Собравшиеся на Собор, судя по всему, первоначально не были осведомлены о мнении царя и, соответственно, не могли быть уверены в том, что позиция не в пользу войны не будет расценена как измена. Потому что задолго до Грозного, еще со времен Ивана III, те, кто войнам пред­почитал мир, рисковали быть подверженными государевой опале¹⁴² . Установка на не­го не соответствовала милитаристским основаниям государственной системы и под­держки у московских правителей не находила. И если, напомним, часть участников Собора, рискуя жизнью, сочла все же возможным обусловить свое согласие на продол­жение войны отменой опричнины, то это значит, что само согласие могло восприни­маться ими как вынужденная уступка царю: сознательная и заинтересованная пози­ция выдвижения условий ее принятия не предполагает.