История русского искусства

Третью группу памятников древнерусской живописи составляют миниатюры – рисунки в красках, украшающие страницы рукописей.

Это была наиболее свободная область древней живописи. Миниатюрист, «предназначая свои произведения для частного употребления и для отдельных лиц, не имел нужды рабски следовать за общепринятыми в церкви иконографическими формами, но мог свободно излагать свои созерцания и художественные идеалы, – говорит Н. В. Покровский, – он мог выражать эти идеалы в формах его личного понимания». Конечно, византийские образцы тяготели и над рукой миниатюриста, но он мог иллюстрировать новые сюжеты, не находившие себе места в иконописи, например, псалмы Давида. Его фантазии все же открывался здесь известный простор.

Художественные достоинства древнерусских миниатюр невелики. «Красота в наших миниатюрах только относительная, как остаток художественных оригиналов, неумело переданных иногда в грубой и искаженной форме», – признавался великий почитатель и знаток русской иконописи Ф. И. Буслаев.

Известная строгость рисунка, более или менее хранившаяся во фресках и иконах, сравнительно быстро исчезала в миниатюрах, авторами которых нередко являлись менее искусные мастера, невольно искажавшие и рисунок.

Таким образом, и древние миниатюры представляют ценность не столько со стороны их внешности, выполнения, сколько внутреннего содержания. Зато миниатюра теснее связана с источником всякого художественного развития – с литературой. Являясь иллюстрацией рукописного текста, она естественно должна соответствовать его характеру. Если бедны сюжеты дошедших до нас древних миниатюр, то не менее бедна была в те эпохи и литература.

Фресковая живопись и иконопись стали совершенно вне жизни, вечно были устремлены к небесному. В миниатюру проскальзывали и наблюдения над земною жизнью, в ней – хотя бы и слабо – отражались даже бытовые стороны русской жизни. Миниатюристу приходилось иллюстрировать не только события священной истории, но и хронографы, космографии, жития святых. Он не мог обойтись без символики, олицетворений, хотя бы и заимствованных из миниатюр греческих рукописей, а позднее, с конца XIV века, и сербо-болгарских.

Число дошедших до нас миниатюр обозреваемой эпохи и не особенно велико и не вполне еще обследовано. «История миниатюры русских рукописей, – говорить Н. П. Лихачев, – находится еще в периоде воспроизведения памятников и собирания частичных наблюдений». Здесь очень много еще спорного и неустановленного, начиная с вопросов о национальности автора той или иной миниатюры и даже определения изображенных на ней лиц.

Древнейшие из известных нам миниатюр находятся в новгородском Остромировом Евангелии 1056–1057 гг., написанном диаконом Григорием. Кто был автором этих миниатюр, изображающих евангелистов, неизвестно. В. В. Стасов полагал, что над ними работало несколько мастеров – русских или славян.

К тому же XI веку относится так называемый «Изборник князя Святослава 1073 года, копия греческого сборника IX века. Первая часть этой книги посвящена толкованию «неразумных словес» из различных священных книг, а вторая – историко-географическим сведениям. Кроме миниатюр священного содержания, здесь впервые встречаются попытки создать портреты (князя Святослава Ярославича с семейством) и олицетворения знаков зодиака, конечно, позаимствованные художником из символики византийских рукописей.

Из миниатюр XII века наиболее замечательны находящиеся во Мстиславовом Евангелии изображения евангелистов, в общем очень близкие еще к миниатюрам Остромирова Евангелия.

В миниатюрах Оршанского Евангелия XIII века замечается уже большая уверенность кисти, например, миниатюры – св. Матфей. Но еще более замечательны миниатюры так называемой Хлудовской Псалтири, принадлежащей к тому же XIII веку и писанной, судя по особенностям языка, в новгородской области.

Страница из Изборник князя Святослава. 1073 г.

Кроме заглавного листа, на котором довольно искусно изображено явление воскресшего Спасителя св. женам, в Псалтири более ста миниатюр, иллюстрирующих текст псалмов. Художнику пришлось здесь изображать и море, и пустыню, и зарю – вечернюю и утреннюю, и даже царя Навуходоносора.

Область искусства явно расширяется, к живописцу предъявляются новые требования. Насколько хватает художественного уменья, он пытается удовлетворить им – наивною, неуверенною рукой изображает, например, как «человецы Бога славят» или «отроков в плену», сидящих у реки с надписью: «река вавилонская».

Став на путь иллюстрирования текста, искусство живописи само собою приближается к жизни постольку, поскольку приближается к ней сама литература.

В XIV веке неведомый миниатюрист, иллюстрировавший сильвестровский список «Сказания о страстотерпцах святых мучениках Борисе и Глебе», становится до некоторой степени живописцем русского быта. Уже не заимствованным у Византии аллегории знаков зодиака приходится ему воссоздавать своею кистью, а русские сани, русскую лодку, костюмы, русских князей и дружинников, сцену княжеского обеда и т. п.