Читаем История русского искусства полностью

Основным типом Дьяковской церкви явились уже не каменные византийские или владимиро-суздальские храмы, а деревянные «шатровые», искони существовавшие на Руси. Именно деревянная шатровая форма храма, не признаваемая церковными властями, особенно нравилась народу, и он упорно продолжал воздвигать шатровые церкви, не слушая предписаний церковных властей: строить храмы «о пяти верхах, а не шатром», «шатровой церкви отнюдь не строить» и т. п.

Деревянных шатровых храмов, достоверно относящихся к XVI веку, до нас почти не дошло, но сохранившиеся храмы этого типа XVII и XVIII веков дают возможность ясно представить себе их общий вид.

Это, если можно так выразиться, церковь-башня. Восьмигранный высокий сруб башни увенчивается высокой кровлей-шатром с одною главой вверху – таков простейший тип шатрового деревянного храма в его главной основной части. Алтарь и трапеза помещаются в особых пристройках – «прирубах» – с востока и запада.

С развитием строительной техники шатровые храмы начинают строить уже не в виде многогранников, а применяют шатер к обыкновенной «клетской» (четырехугольной) форме храма. Восьмигранный увенчанный шатром сруб ставится вверху, на четырехгранном срубе главного церковного здания.

Еще позднее появляются шатровые храмы с приделами. Центральная шатровая часть обстраивается иногда со всех четырех сторон, и план креста.

Нередко храм шатрового типа опоясывается галереей внизу или на высоте второго этажа, и его крестообразный план утрачивается, приближается к четырехграннику.

Появляются, наконец, и такие шатровые храмы, где вокруг главного, самого высокого шатра группируются более низкие шатровые крыши алтарей или приделов.

Об искусстве, с каким русские плотники воздвигали эти деревянные шатровые храмы, может свидетельствовать хотя бы их необычайная для деревянных построек высота, почти достигавшая иногда высоты знаменитого Ивана Великого.

Уносившие далеко ввысь свои пирамидальные кровли, господствующие над всем их окружающим, эти созданные самим народом шатровые храмы одиноко стоят в истории европейской архитектуры. В общих их очертаниях есть что-то родственное с индийскими пагодами напоминающее зодчество древнейших уголков колыбели человечества. Но дальше этой родственности очертаний дело не идет: планировка, обработка фасада детали, – всецело принадлежать русскому народу, выросли и развились на родной почве, вне чужеземных влияний.

Обращаясь к плану Дьяковской церкви, совершенно не похожему уже на обычные византийские, видим, что в основе своей он состоит из пяти восьмигранников: большего в центре и малых по бокам. В нижнем этаже идет галерея, опоясывающая храм с трех сторон и сливающаяся с боковыми восьмигранниками. На востоке, между двумя восьмигранниками, находится главный алтарь.

Для каменного церковного зодчества это план совершенно новый. Но русский зодчий-плотник не нашел бы в нем особой новизны: именно по такому плану он и привык срубать излюбленные шатровые храмы. Каменный храм строился в данном случае «по подобию» деревянных.

Смело вводя в каменную архитектуру еще неведомые тогда ей формы восьмигранника, строитель Дьяковской церкви не решился, однако, следуя деревянным образцам, увенчать свой храм пятью шатрами, вместо обычных пяти глав. Но зато во всем остальном он внимательно следовал приемам именно деревянных шатровых церквей. Поставив над пятью восьмигранниками храма ряды суживающихся вверх фронтонов, он как бы создавал этим переход к шатровым кровлям, но потом изменил намерение и построил над фронтонами несколько тяжеловатые восьмигранные барабаны глав, нарушившие пирамидальный вид кровель.

Чрезвычайно оригинальна по наружному виду средняя глава храма. Строитель искусно маскирует переход восьмигранника в круг посредством восьми невысокий круглый барабан главы.

Следует отметить также широкое употребление карнизов, резко отличающее Дьяковский храм от других современных ему храмов.

Так, в 1529 г. появился первый каменный храм еще невиданной, совершенно оригинальной формы, в которой уже трудно было бы находить какие-нибудь заимствования. Необыкновенность Дьяковской церкви еще более увеличивалась тем, что впоследствии храм был расписан снаружи в разные цвета. На углубленных панно восьмигранников появились даже узоры, в виде горшков с цветами, повторенные или заимствованные с храма Василия Блаженного.

В общих причудливых очертаниях этого храма, уже слегка попорченного позднейшею пристройкой паперти, чувствуется что-то скульптурное, резное. Несмотря на достаточные размеры, Дьяковский храм производить впечатление какой-то красивой деревянной модели, исполненной той особой, чарующей красоты, какой бывают проникнуты для детей их любимые игрушки…

Коломенская церковь

Через три года, почти рядом с Дьяковским храмом появляется новый – церковь Вознесения в селе Коломенском.

Этот храм, можно сказать, точная копия деревянных шатровых церквей. Ф. Горностаев нашел даже прототип Коломенской церкви – в деревянном храме Варзуги на Кольском полуострове. Сходство, действительно, очень большое.

Перейти на страницу:

Все книги серии Всеобщая история искусств (АСТ)

История русского искусства
История русского искусства

Судьба русского историка искусства и литературы Виктора Александровича Никольского (1875–1934) была непростой. Двухтомный труд В. А. Никольского о русском искусстве планировали издать в одной из лучших типографий И. Д. Сытина в 1915 году. Но если автор и сумел закончить свою рукопись, когда пожар Первой мировой войны уже разгорался по всему миру, русские издатели не смогли ее выпустить в полном объеме. Революция 1917 года расставила свои приоритеты. В. Н. Никольский не стал сторонником новой власти, его заключили в Бутырки, затем сослали в Сибирь, а после на поселение в Саратов. В предисловии к Берлинскому изданию 1921 года искусствовед П. П. Муратов писал: «Россия, даже эта четвертая, рождающаяся в муках, индустриальная Россия, не Америка. И мы, русские люди, – не люди без прошлого. Возраст наших искусств безмерен, а дух очень древних творчеств реет над нашей древней страной. История русского искусства, не ведомая Европе и до сих пор мало известная нам самим, изображает нас верными наследниками Византии, хранителями навсегда исчезнувших на Западе черт эллинизма, владетелями сказочных кладов, таящихся в нашей земле и обнаруживающих себя на протяжении всех веков в народном искусстве. Закрывая эту небольшую книгу, мы восклицаем с законной гордостью: barbari non sumus!».

Виктор Александрович Никольский

Искусствоведение / Прочее / Культура и искусство
Античное искусство
Античное искусство

Интересна ли современному человеку история искусства, написанная почти полтора века назад? Выиграет ли сегодня издатель, предложив читателям эту книгу? Да, если автор «Всеобщей истории искусств» П.П. Гнедич. Прочтите текст на любой странице, всмотритесь в восстановленные гравюры и признайте: лучше об искусстве и не скажешь. В книге нет скучного перечисления артефактов с описанием их стилистических особенностей. В книге нет строгого хронометража. Однако в ней присутствуют – увлеченный рассказ автора о предмете исследования, влюбленность в его детали, совершенное владение ритмом повествования и умелое обращение к визуальному ряду. Познакомившись с трудом П.П. Гнедича однажды, читатель навсегда останется инфицирован искусством, по мнению современных издателей, это одна из прекрасных инфекций.

Петр Петрович Гнедич

Искусствоведение / Прочее / Культура и искусство
Искусство Средних веков
Искусство Средних веков

Интересна ли современному человеку история искусства, написанная почти полтора века назад? Выиграет ли сегодня издатель, предложив читателям эту книгу? Да, если автор «Всеобщей истории искусств» П.П. Гнедич. Прочтите текст на любой странице, всмотритесь в восстановленные гравюры и признайте: лучше об искусстве и не скажешь. В книге нет скучного перечисления артефактов с описанием их стилистических особенностей. В книге нет строгого хронометража. Однако в ней присутствуют – увлеченный рассказ автора о предмете исследования, влюбленность в его детали, совершенное владение ритмом повествования и умелое обращение к визуальному ряду. Познакомившись с трудом П.П. Гнедича однажды, читатель навсегда останется инфицирован искусством, по мнению современных издателей, это одна из прекрасных инфекций.

Петр Петрович Гнедич

Искусствоведение

Похожие книги

12 вечеров с классической музыкой. Как понять и полюбить великие произведения
12 вечеров с классической музыкой. Как понять и полюбить великие произведения

Как Чайковский всего за несколько лет превратился из дилетанта в композитора-виртуоза? Какие произведения слушали Джованни Боккаччо и Микеланджело? Что за судьба была уготована женам великих композиторов? И почему музыка Гайдна может стать аналогом любого витамина?Все ответы собраны в книге «12 вечеров с классической музыкой». Под обложкой этой книги собраны любопытные факты, курьезные случаи и просто рассказы о музыкальных гениях самых разных временных эпох. Если вы всегда думали, как подступиться к изучению классической музыки, но не знали, с чего начать и как продолжить, – дайте шанс этому изданию.Юлия Казанцева, пианистка и автор этой книги, занимается музыкой уже 35 лет. Она готова поделиться самыми интересными историями из жизни любимых композиторов – вам предстоит лишь налить себе бокал белого (или чашечку чая – что больше по душе), устроиться поудобнее и взять в руки это издание. На его страницах вы и повстречаетесь с великими, после чего любовь к классике постепенно, вечер за вечером, будет становить всё сильнее и в конце концов станет бесповоротной.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Юлия Александровна Казанцева

Искусствоведение / Прочее / Культура и искусство
Певцы и вожди
Певцы и вожди

Владимир Фрумкин – известный музыковед, журналист, ныне проживающий в Вашингтоне, США, еще в советскую эпоху стал исследователем феномена авторской песни и «гитарной поэзии».В первой части своей книги «Певцы и вожди» В. Фрумкин размышляет о взаимоотношении искусства и власти в тоталитарных государствах, о влиянии «официальных» песен на массы.Вторая часть посвящается неподцензурной, свободной песне. Здесь воспоминания о классиках и родоначальниках жанра Александре Галиче и Булате Окуджаве перемежаются с беседами с замечательными российскими бардами: Александром Городницким, Юлием Кимом, Татьяной и Сергеем Никитиными, режиссером Марком Розовским.Книга иллюстрирована редкими фотографиями и документами, а открывает ее предисловие А. Городницкого.В книге использованы фотографии, документы и репродукции работ из архивов автора, И. Каримова, Т. и С. Никитиных, В. Прайса.Помещены фотоработы В. Прайса, И. Каримова, Ю. Лукина, В. Россинского, А. Бойцова, Е. Глазычева, Э. Абрамова, Г. Шакина, А. Стернина, А. Смирнова, Л. Руховца, а также фотографов, чьи фамилии владельцам архива и издательству неизвестны.

Владимир Аронович Фрумкин

Искусствоведение