История серии Zelda. Рождение и расцвет легенды

«Мы подумали, что последовательное знакомство игрока с миром через подготовку к празднику и последующий катаклизм с падением луны прямо в разгар вечеринки произведет сильное впечатление, – рассказывает Аонума-сан. – Крайне важно, каким образом весь город, для которого этот праздник очень важен, меняется за эти три дня»[807]. Рабочие, организующие карнавал, символизируют это развитие. В первый день один из них злится из-за постера, призывающего стать солдатом: «Вот же сборище бездарей!» На строительных лесах самый младший из бригады смотрит в небо и замечает: «А? Это луна?» Вечером его реакция становится еще более выраженной: «Она растет… Не к добру… Не к добру…»

На второй день самый доверенный из помощников Муто, бригадира устроителей праздника, вновь восклицает: «Пф! Я не собираюсь убегать! Я останусь с мастером Муто! Я не такой трус, как ты!» Однако к этому моменту младший уже исчезает, а его место занимает Бремор, вечно жалующийся на обилие дел. На третий день один из его товарищей говорит: «Прости, Бремор, но я тоже ухожу…» И лишь преданный помощник бригадира продолжает гнуть свое: «Я не собираюсь убегать! Только не я, слышите! Я помощник мастера Муто!» Однако даже он исчезает накануне третьей ночи, и Муто остается на главной площади в одиночестве. «Трусы, – восклицает он, – все сбежали! И они называют себя моими помощниками! Пф! Я устрою отличный карнавал и без них… Эй ты, там! Хочешь бежать, делай это сейчас!» Забавно, но солдаты, составляющие оппозицию рабочим и с первого дня твердящие о том, что городу угрожает опасность и пора уходить, в этот момент все находятся на своих постах. Они выполняют свой долг, несмотря на понятный страх. «Нет! Нет! Я должен держаться, – с дрожью убеждает себя каждый, – я должен охранять это место и ждать приказов капитана…»

В целом вечером третьего дня улицы Клоктауна гораздо более пустынны. Многие жители покидают город в надежде избежать катаклизма, на который уже невозможно и дальше закрывать глаза. Среди них и почтальон, раздираемый противоречивыми стремлениями: с одной стороны, он жаждет найти себе укрытие, с другой – долг перед обществом призывает его оставаться на месте. Сигэру Миямото особенно ценит этого персонажа и со смехом отмечает: «Думаю, все, кто получает фиксированную зарплату, очень хорошо его понимают»[808]. Подобное развитие поведения персонажей дает игрокам надежду на разнообразие и достоверность происходящего. «В итоге мы должны почувствовать себя одним из них»[809], – подытоживает Миямото.

«Это взрослая игра, – говорит Ёсиаки Коидзуми. – […] В ней есть вещи, которые дети постарше поймут моментально. Но мы также должны были добавить и то, что будет понятно малышам. Пусть игра поднимает взрослые проблемы. Когда ты думаешь об их причинах, то понимаешь, что они как раз чрезвычайно детские. И наоборот, детские темы оказываются на поверку очень зрелыми»[810].

Муки мертвых

Глубина Majora’s Mask проявляется не только в демонстрации мира на краю гибели. Сами маски играют в этом немалую роль, начиная с трех основных, которые полностью меняют Линка. «Это наглядный, впечатляющий и элегантный способ заявить, что каждая личность – даже личность героя – это совокупность личин, которые формируются при контакте с окружающими, – пишет Gamekult. – События игры создают вас так же, как вы оживляете мир, изначально отчаявшийся перед лицом катастрофы или равнодушный к ней»[811].