История средневековой философии

8. Это рождение Сына Божия в человеке, совершающееся в мистическом экстазе, не является со стороны Бога свободным актом, как и имманентное Богу рождение Сына. В сущности, оба рождения сводятся к одному, потому что «в том же слове, в котором Бог в Себе Самом высказывает Себя Самого, Он высказывает Себя и в душе». Если человек в истинной преданности Богу подготовляет в себе место для Него, то, как учит Экхарт, Бог должен с необходимостью произвести в Нем свое действие, «хочет Он этого, или не хочет: собственное существо принуждает Его к этому». «Должно признать за несомненную истину, что Бог имеет нужду в нас, что Он ищет нас, как будто вся Его божественность зависит от этого, и Он не может обойтись без нас, как мы без Него. Ему более необходимо давать нам, чем нам получать от Него».

9. Так, человек является органом совершенного саморождения Бога. Человек рождается в Сына Божия не для иной цели, как только, для того чтобы Сын Божий родился в нем по-человечески. Человек должен стать Богом для того, чтобы Бог стал в нем человеком. Это вполне соответствует эманатически-пантеистической идее, лежащей в основании всей этой мистики. Вследствие этого отпадает всякое существенное различие между воплощением Бога во Христа и воплощением Его в прочих людях. Если мы через рождение в нас Сына Божия становимся сынами Божиими не по усыновлению, а по природе, то непонятно, какое же преимущество имеет Христос перед нами. Самое большее, исторический Христос может считаться лишь идеалом для имеющих обожествиться людей.

10. Поэтому Экхарт утверждает, что все мы обладаем совершенно тем же, чем Бог наделил Богочеловека Христа. И мы, если стремимся к истинной святости, становимся такими же богочеловеками, как и Христос. Все, что Св. Писание говорит о Христе, можно сказать о каждом святом человеке. Поэтому Христос для нас только прообраз. Если бы даже Адам не согрешил, то Бог все-таки стал бы человеком. И без грехопадения человек был бы предназначен к обожествлению и должен был бы иметь идеал своих стремлений к обожествлению в историческом Христе, вочеловечившемся Боге.

с. Выводы из этого учения

1. Благодаря тому что человек восходит до описанной нами высоты мистической жизни, он достигает истинной свободы, состоящей в том, что он может хотеть только добра, ибо в нем действует только Бог. «Бог не насилует воли, – говорит Экхарт, – но дарует ей свободу, так что она желает только того, чего желает сам Бог, и дух не может желать ничего иного, как только того, чего желает Бог. Но это не есть лишение свободы; напротив – это истинная свобода воли, потому что свобода состоит в том, что мы не связаны, что мы так же свободны, чисты и не смешаны, как в момент первого нашего истечения». «В силу этой свободы человеку невозможно не делать того, чего желает Бог, и делать то, Что противно Богу». «Человеку так же невозможно отвратиться от Бога, как Богу – отказаться от Своего Божества».

2. Дальнейшим последствием вступления человека в мистическую жизнь служит совершенное освобождение от греха. Насколько, говорит Экхарт, человек уподобляется Богу, насколько он любит Бога, насколько отрекается от самого себя и не ищет своего ни во времени, ни в вечности, настолько он освобождается от греха и чистилища, хотя бы и согрешил всеми человеческими грехами. Все грехи человеческие в сравнении с бесконечной благостью Бога – не более как капля в море.

3. Однако грехи не являются в отношении мистической жизни чем-то вполне и совершенно не должным, но и они имеют свою цель. Доброму все вещи служат к добру, даже грехи. Бог ввергает людей в грехи и даже по преимуществу тех, кого Он избрал для великих дел. И за это человек должен быть благодарен Ему. Он не должен сожалеть, что согрешил, потому что грехи воспитывают смирение, а их прощение тем теснее привязывает человека к Богу. Он не должен также желать освободиться от искушений, так как без них нет заслуги борьбы и самой добродетели. С высшей точки зрения зла собственно не существует: оно служит средством реализации божественных целей.

4. Внешние дела нужны только для того, чтобы подготовить дух к сосредоточению в себе и в Боге и отвратить его от всего земного. Другого назначения они не имеют. Неверно мнение, что от них зависит наше блаженство; они скорее вредят ему. Внутреннее делание – вот все, а внешние дела неугодны Богу. Истинное делание есть чисто внутреннее делание духа в себе самом, т. е. духа в Боге или от Бога. Только от этого зависит и блаженство. Покой праведников важнее всех дел, ими содеянных.