История татар. Том I. Народы степной Евразии в древности

К примеру, в 1960-х гг., после исследования в низовьях Сырдарьи курганных могильников Тагискен и Уйгарак, возникла гипотеза о происхождении скифов именно из этого региона Средней Азии [Толстов, Итина, 1966, с. 174]. Позже исследование в Туве замечательного «царского» кургана скифского времени Аржан [Грязнов, 1980], а затем и открытие там же ряда менее значимых памятников этой эпохи породило и поныне имеющую много сторонников концепцию сложения скифской культуры в этом центрально-азиатском регионе и ее последующего распространения вплоть до Северного Причерноморья [Тереножкин, 1976, с. 210–211]. Что касается предшествующей приходу скифов киммерийской эпохи, то с ней в Причерноморье сторонники этого взгляда связывают так называемые «предскифские», или черногоровско-новочеркасские, памятники, в самом деле существенно отличающиеся от скифских [Тереножкин, 1976; Махортых, 1994]. Учитывая, что на юге Восточной Европы памятники так называемого скифо-сибирского типа, отвечающие расширительному толкованию термина «скифы», в самом деле появляются примерно в середине VII в. до н. э., трактовка археологических материалов как соответствующих сведениям античной традиции в целом как будто подтверждалась. Однако ряд данных противоречит такому толкованию.

Прежде всего, изучение евразийских степей скифской эпохи опровергло существовавшее поначалу мнение об их культурном единстве. Со временем стало ясно, что, несмотря на определенное сходство, население этой территории 1 тыс. до н. э. принадлежит к разным археологическим культурам, как правило, уходящим корнями в предшествующую эпоху. Сходство же между ними проявляется преимущественно в легко воспринимаемых от соседей (особенно в условиях преобладания здесь кочевого быта) элементах культуры, что, впрочем, не исключает и того, что в отдельных случаях такое восприятие облегчалось миграциями определенных групп населения. Как писал один из исследователей культур этого круга, замечательный археолог М.П. Грязнов [1978, с. 18], «каждая из них вполне самобытна и оригинальна в связи со своим особым историческим прошлым». По существу представление многих археологов о единстве культурного облика евразийских степей в скифскую эпоху сродни тем отмеченным выше представлениям античного мира об этой же территории, которые породили расширительное употребление термина «скифы».

Скифские луки и колчаны. IV–III вв. до н. э.

1 — на пекторали из Толстой Могилы; 2 — на сосуде из Куль-Обы; 3 — на чаше из Гаймановой Могилы [Степи европейской, 1989, с. 336].

К тому же далеко не все исследователи согласны трактовать VII в. до н. э. как время такого коренного изменения культурного облика Северного Причерноморья, которое можно было бы объяснить радикальной сменой обитателей этого региона, и связывают происходившие здесь в это время изменения в культуре в первую очередь не с этническими, а с культурными сдвигами. В результате соответствующая рассказу Геродота археологическая картина смены в Северном Причерноморье киммерийской эпохи на скифскую по существу рассыпается.

Существует, однако, опыт и иного согласования нарративных и археологических данных, связанных в Восточной Европе с началом скифской эпохи. Его основу заложили в 1940-х гг. работы О.А. Кривцовой-Граковой, продемонстрировавшей продвижение в последней трети 2 тыс. до н. э. из Нижнего Поволжья в Приазовье и Причерноморье племен так называемой срубной культуры [Кривцова-Гракова, 1954]. В этой связи стоит вспомнить, что, по одной из существующих версий, река Аракс, у которой якобы располагалась прародина скифов до их проникновения в Восточную Европу, тождественна Волге. Не случайно одно из древних ее названий у античных авторов передано как Ра.