История татар. Том I. Народы степной Евразии в древности

Как показывают результаты исследований ученого, в конце 1 тыс. до н. э. носители караабызской культуры тремя компактными, но мощными группами жили по левому берегу р. Белой, в ее среднем течении, занимая территории в устьях рек Сим (городища и могильники у сел Охлебнино и Шипово), Уфы (городища и могильники на территории современной Уфы) и в окрестностях современного г. Бирска (Биктимировские городища и могильники). Это были территории крупных племен, центрами которых являлись огромные по размерам городища (от 50 тыс. м² — Биктимировское до 200 тыс. м² — Охлебнинское), расположенные на высоких береговых трассах, откуда открывается прекрасный обзор окрестностей и в первую очередь низменного левобережья р. Белой. Городища укреплены мощными валами, современная высота которых достигает 4–6 м. Культурный слой этих памятников насыщен находками, свидетельствующими о разнообразной хозяйственной деятельности их обитателей: охоте, рыболовстве, прядении и ткачестве, металлургии, обработки кожи и т. д.

Но наиболее яркие находки, раскрывающие все многообразие и сложность культуры караабызских племен, дают расположенные рядом с городищами могильники-некрополи, насчитывающие по несколько тысяч захоронений. В наборах и типах сопровождающих погребенных вещей отчетливо прослеживаются две этнокультурные традиции, органично сочетающиеся в караабызской культуре: восточно-финская, выразившаяся в обилии металлических украшений на женском костюме (височные подвески-серьги, перстни, пояса, украшенные бляшками-накладками, подвески, своеобразные нагрудные украшения-«портупеи», состоящие из металлических бляшек и обоймиц) (рис. 3) и устойчивом наборе вооружения в мужских могилах (железное копье, нож-кинжал, набор бронзовых, железных или костяных наконечников стрел); и сарматская, проявившаяся прежде всего в типах используемых «караабызцами» вещей. В мужских караабызских погребениях мы находим многочисленные бронзовые наконечники стрел сарматских типов, железные мечи-акинаки и кинжалы, принадлежности конской сбруи, в женских — поясные и нагрудные бляхи, изготовленные из сарматских бронзовых зеркал, ожерелья из бус кавказского и причерноморского производства, фигурные бляхи-нашивки, выполненные в «зверином стиле» и изображающие фигуры животных, на Южном Урале неизвестных: льва, горных козлов-архаров, благородных оленей с ветвистыми рогами. В караабызских погребениях и на городищах нередки и находки типично сарматских глиняных сосудов в виде шаровидных горшков с утолщенной горловиной, украшенных орнаментом, состоящим из треугольников, «елочек», каннелюр.

Рис. 3. Реконструкция женского костюма караабызской культуры (по А.Х. Пшеничнюку).

Но особенно наглядно характер взаимоотношений «караабызцев» с сарматами прослеживается по материалам мужских воинских захоронений, поскольку именно оружие во все века являлось наиболее динамичной категорией материальной культуры, по которой хорошо прослеживается и уровень развития данного общества, и способность его адекватно реагировать на окружающую этнополитическую среду.

Караабызское воинское ополчение было явно ориентировано на противостояние конному противнику, т. к. более чем треть мужских погребений «караабызцев» содержат устойчивый набор оружия, состоящий из лука и стрел, копья и принадлежности узды. Узда в данном случае символизирует коня, указывая на то, что в земной жизни этот мужчина был воином-всадником. А таким наиболее реальным конным противником были приуральские сарматы, чьи кочевья начинались тут же, за Белой [Иванов, 1984, с. 73].

Другим широко распространенным у «караабызцев» оружием были длинные боевые ножи, которые носили на поясе в ножнах, украшенных бронзовыми наконечниками. Эти ножи являлись своеобразным подражанием коротким сарматским мечам-акинакам.

Возвратное движение «караабызцев» вниз по Белой в IV–III вв. до н. э., вероятно, сыграло роль своеобразной этнокультурной инъекции в затухающую ананьинскую общность Прикамья, в результате которой в низовьях Белой и на Каме формируется новая археологическая культура — пьяноборская (по разрушенному могильнику ус. Пьяный (ныне Красный) Бор на Каме, на территории Татарстана, где в 1880 г. были найдены первые вещи, характерные для этой культуры).

Территория, занятая носителями пьяноборской культуры, простиралась от левобережья Камы против Бельского устья на западе до современного пос. Дюртюли, на окраине которого находится городище пьяноборской культуры, — на востоке; и от верховьев р. Быстрый Танып на севере до среднего течения р. Ик на юге. Это было большое племенное объединение, центр которого находился, вероятно, в районе устья р. Белой, где сейчас известны многочисленные городища и могильники пьяноборской культуры: у с. Чеганда в Удмуртии, Юлдашево, Трикол, Уяндык Новосасыкулево на северо-западе современного Башкортостана, и множество других подобных же памятников.