История заблудших. Биографии Перси Биши и Мери Шелли

1

Когда в Италии я спал,

Внезапно голос прозвучал,
И властно он повел средь дня
В виденьях вымысла меня.

2

И вот гляжу в лучах зари,

Лицом совсем как Кэстльри[61],
Убийство с ликом роковым,
И семь ищеек[62] вслед за ним.

3

Все были жирны, и вполне

Понятно это было мне:
Он под плащом широким нес
Сердца людей в росе из слез,
И сыт был ими каждый пес.

4

За ним Обман; одет был он

Весь в горностай, как лорд Элдон[63];
Он плакал; силой волшебства
Те слезы, наземь пав едва,
Вдруг превращались в жернова.
…[64]

Эти жернова крошили головы детей, игравших у ног Обмана.

Прикрываясь Библией, ехало на крокодиле Лицемерие, подобное Сидмуту[65].

Считая виновниками манчестерской трагедии всю правящую клику, творящую свою расправу над народом под эгидой закона, «в плаще правосудия», Шелли называет современную ему Англию царством произвола, Анархии.

Анархия на белом, забрызганном кровью коне замыкает это шествие жутких призраков. «Это скелет, череп его увенчан короной, в руке – сверкающий скипетр, на челе начертано: «Я – бог, я – царь, я – закон». Настойчиво, как рефрен, повторяется эта строка в поэме. Толпой шутов следуют за Анархией церковники, «законники», пэры. Безостановочно движутся страшные маски по орошенной кровью английской земле – «через города и села, из конца в конец», являя собою «пышное и отвратительное зрелище», а английский народ, охваченный ужасом, стоит «по щиколотку в крови». Да, он не сразу может ответить на вопрос, что такое свобода, зато он «слишком хорошо знает, что такое рабство». Рабство – это значит есть пищу хуже той, что богачи швыряют своим жирным псам, это значит «делать для угнетателей санки, плуги, сабли, защищать их и работать на них».

В первой части поэмы гнет и насилие предстают как некая фантастическая злая сила, неумолимо наступающая на людей, во второй части люди просыпаются и видят тс же уродливые злые силы уже наяву. Зло становится реальным, с него сброшена тайна и неумолимость кошмара.

Сравнивая манчестерскую трагедию с извержением вулкана, слышным издалека, Шелли утверждает, что пролитая кровь требует отмщения: терпеть больше нельзя! Но с революционными призывами соседствует неизбывная вера поэта в силу морального сопротивления.

Язык и образы поэмы намеренно безыскусны, резки, поскольку поэма была адресована непосредственно народу. Однако эта острая политическая сатира увидела свет лишь спустя много лет после смерти автора, в 1832 году. Предисловие Ли Хента к этому изданию еще раз подтверждает, что он не напечатал поэму в 1819 году именно потому, что боялся революционного пафоса ее «пылающих строф».

«Маскарад Анархии» перекликается со страстными стихами «Песни к людям Англии», «Песни к защитникам свободы» и строками сонета «Англия в 1819 году»; они были опубликованы только в 1839 году и прочно вошли в золотой фонд английской революционной поэзии.

Король слепой, безумный враг свободы,
Увенчанный короной старый плут,
Ублюдки-принцы – все одной породы
В году зловонном заживо гниют.
Пиявки – вот правители народа!
Впились в него и кровь его сосут.
Народ – в плену у голода, под гнетом
Насилья сытых, дышащих едва.
Войска – убийцы. Где ж закон? Дает он
Лишь золоту безмерные права.
Религия? – Здесь молятся банкнотам.
Парламент? – Человека нет давно там.
Вот Англия!.. Свобода в ней мертва,
Но близок день свободы торжества![66]

Вскоре Шелли закончил вторую сатирическую поэму «Питер Белл Третий», задуманную как пародия на одноименную поэму Вордсворта, написанную в начале века, а опубликованную только что, в 1819 году. Она очень «оскорбительна», но высмеивает только позднего Вордсворта и, пренебрегая законами жанра, не только воспевает его талант в ранние годы, но и сочувственно говорит об испытаниях, выпавших ему на долю.

Это один из интереснейших документов литературной борьбы первой четверти века. Но надо отметить, что содержание поэмы переросло ее замысел, и под оболочкой литературной пародии возникла сатира политическая, бьющая по тем с мишеням, которые были уже не раз метко пристреляны поэтом.