История заблудших. Биографии Перси Биши и Мери Шелли

В своей третьей сатирической поэме «Тиран Толстоног» Шелли высмеял нашумевший бракоразводный процесс Георга IV. Как мы видим, осведомленность и политическое чутье Шелли были достаточно высоки.

«Не было, пожалуй, в истории мировой художественной культуры другого периода, когда сатира столь широко захватила различные формы общественной жизни и литературы одновременно в разных странах, как первые десятилетия после Французской революции», – писал Энгельс. Этому жанру отдали дань Байрон, Гейне, Шевченко, Мицкевич, Петефи… Имя Шелли лишь после смерти встало в этот ряд – ни одна из его сатирических поэм не была опубликована при жизни автора.

Причем даже Хент, всегда по достоинству оценивавший Шелли, в данном случае считал, что эти сочинения не достойны его пера и что он лишь вредит своей репутации, имея шанс[67] завоевать признание публики как поэт великий, трагический, истинный. Творческая мысль Шелли часто выходила за пределы, доступные Хенту и его кругу, но ни это, ни то, что самому Хенту импонировала жизнерадостная, легкая, чувствительная поэзия, не помешало им навсегда остаться друзьями и единомышленниками по основным вопросам социальной и литературной жизни.

В ноябре 1819 года Шелли направил «Экзаминеру» открытое письмо в защиту одного из самых активных участников радикального движения в Англии, издателя и публициста Ричарда Карлайла, который неоднократно подвергался судебным преследованиям и арестам, а теперь снова был приговорен к тюремному заточению и непомерно большому штрафу за публикацию двух статей богоборческого содержания. Шелли писал: «Мы живем в грозные времена, дорогой Хент. Решается вопрос – введут ли наши нынешние правители военную и судебную деспотию или же из бури гнева, которая сейчас грозит им смертью, возникнет какая-то форма правления, более отвечающая подлинным и неизменным интересам всех людей. Мы твердо знаем, к какому стану примкнуть; и какие бы ни произошли революции, как бы угнетение ни меняло свое название – нашей партией будет партия свободы…»

10

Итак, с ранней юности мир Шелли обогащался переживаниями политического энтузиазма.

«Я занят работой над политической вещью», – сообщает Шелли Гисборнам в декабре 1819 года. А в мае 1820 года он просит Хента найти для нее издателя, так как «Философские взгляды на реформу» действительно приближались к завершению. В последней части Шелли вел дискуссию о делах испанской революции; борьба испанцев за свободу приковывала к себе всеобщее внимание.

Во вступительной части «Философских взглядов на реформу» Шелли прослеживает деградацию государственной структуры, государственных учреждений Европы и Азии со времени падения древнегреческой демократии. Рим – это самая мощная и налаженная система для подавления всего цивилизованного человечества, «и ее пагубное влияние было унаследовано и укреплено XIX веком с его тесным союзом церкви и правящих династий». Далее речь идет о росте свободомыслия в Европе, о возникновении республик в Голландии и Швейцарии. В XVII и XVIII веках философы выдвинули принцип свободы и равенства, который оказался действенным, даже несмотря на то что обществу почти никогда не удавалось руководствоваться им. Французская революция пала, по мнению Шелли, по той причине, что она ликвидировала полностью все институты угнетения и не отказалась от тех страстей, на которых эти институты покоились – ученик Годвина полагал, что самым пагубным для революции оказался хранимый ею дух мести.

Наиболее подробно он анализирует современное состояние Англии. Бесправие английского народа с каждым веком возрастало по мере того, как все меньшая часть населения получала возможность представительства в парламенте. Шелли приводит такие цифры: пропорциональное соотношение голосующих и лишенных права голоса в 1641 году было один к восьми, в 1688 году – один к двадцати, а на сегодняшний день, то есть в 1819 г., – один на несколько сотен. Постоянное повышение цен привело к катастрофическому увеличению рабочего дня. Чтобы прокормить семью, рабочему нужно было бы трудиться уже не 8, а 20 часов (что практически невозможно), поэтому началась эксплуатация сначала женского, а потом и детского труда, а последнее неизбежно подрывало будущие силы и здоровье нации.

Один из основоположников вульгарной политической экономии Томас Роберт Мальтус, решительно выступавший против идей утопического социализма Годвина, враг идеологии Французской буржуазной революции, в своем труде «Опыт о законе народонаселения» (1798) стремился объяснить бедственное положение трудящихся и безработицу «абсолютным избытком людей». Мальтус советовал рабочему классу Великобритании, дабы улучшить свое экономическое положение, отказаться от брака, семьи и вообще деторождения. К проведению в жизнь этой программы должен был – по его мнению – призывать закон о бедных.