История заблудших. Биографии Перси Биши и Мери Шелли

Тут же родился план всем пизанским кругом переселиться на летние месяцы на берег залива Специя. «Хорошо, если бы вы могли уговорить Байрона присоединиться к нам. Ваша семья, Уильямсы, книги, лошади, лодки – там, вдали от суетного города, мы имели бы всё, что требуется разумным людям», – мечтал вслух Трелони. Шелли эта затея понравилась.

– Но уговорить Байрона придется вам, – сказал он.

– Почему?

– Да очень просто – для Альбе последнее знакомство всегда особенно значимо, он неизменно на какой-то срок подпадает под его влияние. В данном случае – это вы. Вот вы завтра с утра и огорошьте его этим предложением.

Глава X

1

Байрон почти без возражений принял предложение Трелони провести лето в компании Шелли и Уильямсов на заливе Специя. Он тут же размечтался о прогулках на своей будущей яхте и просил Трелони, во-первых, поторопить строителей, во-вторых, когда дело подойдет к концу, взять на себя управление ею. Байрон легко поддавался на уговоры, особенно людей, обладающих твердым характером. Шелли же, этот дух воздуха, рыцарь эльфов, проявлял обычно такое упорство, которое поражало незнакомых людей.

Трелони писал впоследствии, что ранняя смерть обоих поэтов была в значительной мере следствием незыблемой твердости одного и инертности другого.

Сразу же после разговора с Байроном Уильямс и Трелони поехали вдоль побережья облюбованного ими залива в поисках подходящего жилья. Действительно, по природным красотам бухта уступала только знаменитой Неаполитанской. Но вся прибрежная полоса оставалась почти необжитой. На пути англичан попалось только несколько жалких, убогих рыбацких деревушек. Наконец примерно в центре бухты – между деревнями Сан-Теренцо и Леричи – они набрели на одинокое заброшенное здание, называвшееся «вилла Маньи», хотя оно скорее напоминало выброшенное на берег, сильно потрепанное бурей судно, чем человеческое жилье: длинное запущенное двухэтажное строение, первый этаж с немощеной террасой был отведен под хранение лодок и рыбацких снастей, а второй – жилой – состоял из большого угрюмого холла, четырех тесных комнаток, много лет назад побеленных, и кухни. На втором этаже тоже была терраса, она, казалось, прямо нависала над водами залива; видимо, только благодаря ей и было решено арендовать виллу – пока сроком на шесть месяцев. Уильямс вернулся в Пизу сообщить Шелли об их новом местожительстве, а Трелони отправился в Геную поторопить капитана Робертса с работой над яхтами. Однако, к великой радости Трелони, работы уже подходили к концу.

– Господа, мы накануне великих морских путешествий, – воскликнул Трелони, вернувшись из Генуи.

Это давно ожидаемое сообщение произвело ошеломляющее действие на Шелли, Уильямса и Байрона. Шелли отложил всех своих трех великих собеседников – Платона, Софокла и Спинозу, Байрон изменил маршрут ежедневной верховой прогулки – это было равно смещению земной оси по крайней мере, а обычно сдержанный Уильямс прошелся колесом возле собственных окон – выбежавшая из комнат ничего не понявшая Джейн побледнела так сильно, что бледность проступила даже сквозь ее обычную густую румяную смуглость. Всем сразу же показалось, что в Пизе слишком жарко, душно и пыльно, и захотелось немедленно вдохнуть соленой морской прохлады, всем телом почувствовать тугой морской ветер. Быстрые на подъем Шелли и Уильямсы через два дня уже перебрались в свое жилище на берегу залива Специя; Трелони последовал за ними. Байрон же по своему обыкновению медлил (забегая вперед, скажем, что на виллу Маньи он так и не переехал, а провел это лето в окрестностях Ливорно). Формально отсрочка была оправдана ожиданием Хентов, которые с недели на неделю должны были прибыть в Пизу. Первый этаж палаццо Ланфранчи, до сих пор пустовавший, предназначался для Хентов, но Байрон тем не менее все еще раздумывал, поселять ли гостей в одном доме с собой, не нарушит ли это его привычное уединение – источник меланхолии и вдохновения.

2

Накануне переселения на виллу Маньи Трелони вышел вечером на берег Арно. Подойдя к мосту, он встретил Уильямсов, а через несколько минут поодаль во тьме голубым светом сверкнули глаза Шелли – Трелони часто вспоминал, что при приближении Шелли он видел сначала яркую синеву его глаз, а только потом воспринимал маленькое девичье лицо и всю длинную, худую, как бы бестелесную фигуру рыцаря эльфов. Итак, все трое были в сборе.

Они миновали мост, оказались на левом берегу Арно, на давно знакомом им перекрестке трех дорог. И тут Трелони, видимо, неожиданно для самого себя произнес:

– Мы – три изгнанника, сошедшие сюда с этих трех перекрестившихся дорог, должны здесь сесть, развязать наши котомки и, подкрепив силы, рассказать свои истории на манер древних пилигримов. Судьбе угодно было свести нас за тысячу миль от нашего родного острова. Уильямс, вы найдете хлеб в котомке Шелли, а я укреплю свой дух сигаретой. Пусть Шелли расскажет о себе первым.

Поэт с радостью включился в игру: