История заблудших. Биографии Перси Биши и Мери Шелли

Спустя несколько дней ведущая газета тори «Курьер» перепечатала отрывки из статьи Ли Хента, пытаясь представить ее читателям как образец смехотворного и отвратительного панегирика и сопроводив извращенный текст Хента собственными злобными выпадами. Правда, автор «Курьера» порой спохватывается, мол, о мертвых не говорят плохо, но удержаться не может и продолжает обвинять Шелли в богохульстве и измене интересам отечества. Заканчивается статья грубым, дешевым выпадом: «Мистер Шелли, автор атеистических стихов и поэм, утонул; теперь он узнал наверняка – есть Бог или нет».

Кампания, открытая тори, была с радостью подхвачена многочисленными врагами поэта.

Упреком всем клеветникам явились статьи, опубликованные в октябре и декабре 1822 года в либеральных журналах «Нью-мансли мэгэзин», «Драматик покит мэгэзин», «Мансли репозитори» и др. Все они утверждали, что доброе имя Шелли займет достойное место в истории английской литературы.

Как видим, смерть поэта была воспринята так же фракционно, как воспринимались при жизни его творчество и его личность. С 1822 года начали появляться в печати стихи на смерть Шелли. Все они были более-менее монотонны и посредственны, а одно – даже написано в духе истинного христианства. Но в этом случае важно было не качество поэзии, а факт живой национальной памяти, и она существовала.

17

По свидетельству современников, а также и позднейших историков, лорд Байрон, прибыв в Грецию, с самого начала вел себя с удивительным мужеством и тактом. Не примыкая ни к одной из борющихся партий, он поддерживал наиболее конструктивно и государственно мыслящих деятелей восставшей Греции, в частности Александра Маврокордато, который был одним из тех греческих вождей, союз с которым Байрон считал наиболее целесообразным для дела. Байрон всячески способствовал объединению раздробленных сил греков, пытался добиться систематического военного обучения греческих бойцов, он не уставал повторять, что удивляться надо не недостаткам греческих солдат, а их достоинствам: «Когда греки, четыреста лет скованные цепями рабства, воспрянут духом, мы забудем, что теперь они ходят так, точно у них на ногах кандалы». Байрон оплачивал жалованье матросам пяти кораблей, он нанял и содержал 500 солдат сулиотов[96] и 50 артиллеристов, основал и финансировал греческие газеты и журналы. Влияние и популярность его были огромны. Увлеченные его примером, в Грецию приехали сотни иностранных добровольцев.

После того как греческий флот одержал серьезную победу над турками и снята была блокада Миссолунги, Байрон, живший до того в Кефалонии, был приглашен в этот город для обсуждения дальнейших мероприятий. Здесь же, в Миссолунги, спустя несколько месяцев Байрон заболел тяжелой простудой и скончался 19 апреля 1824 года. Самообладание и чувство юмора не изменяли ему до последнего вздоха. Очнувшись от очередного сильнейшего приступа болезни и увидев возле постели плачущих друзей и слуг, он сказал по-итальянски: «Какая прекрасная сцена».

Временное правительство Греции во главе с Александром Маврокордато обнародовало по случаю смерти лорда Байрона прокламацию: «Праздники Святой Пасхи соделались днями горести. Лорд Байрон скончался сегодня в 11 часов вечера от простудной горячки. Все жители города Миссолунги, без различия возраста и пола, в печали своей забыли праздничные увеселения… В ожидании дальнейших распоряжений Высшее правительство налагает траур на 21 день, во всех церквах будет совершено по нем поминовение». Останки Байрона были перевезены в Англию, но в погребении их в Вестминстерском аббатстве друзьям и близким было отказано. Поэта похоронили в семейном склепе сельской церкви в деревне Хакнелл, близ родового замка Байронов, недалеко от Ньюстедского аббатства. Памятник ему поставила сестра Августа Ли.

Понадобились длительные переговоры, для того чтобы через 10 лет после кончины Байрона библиотека Кембриджского университета согласилась принять статую Байрона работы датского скульптора Торвальдсена, а в уголке поэтов Вестминстерского аббатства бюст Байрона был установлен лишь недавно.

На родине к смерти поэта отнеслись, разумеется, по-разному. Великобританский посол в Греции Чарльз Стратфорд-Каннинг, например, отрицательно судивший о политической деятельности Байрона на греческом поприще, с полным равнодушием высказывался о гибели поэта.

15-летний мальчик Альфред Теннисон, будущий великий английский поэт, услышав о кончине Байрона, в беспамятстве выбежал из дому, целый день блуждал по окрестным предгорьям, продирался сквозь кустарник, карабкался по склонам и, добравшись наконец до голой отвесной скалы, стерев в кровь пальцы, он выцарапал два слова огромными корявыми буквами: «Умер Байрон».

Знаменитый Томас Карлайл, получив страшное известие, записал в своем дневнике: «Умер Байрон. Если бы сказали, что солнце и луна исчезли с небес, мысль об ужасной и угрюмой пустоте вселенной не могла бы поразить меня больше».