История заблудших. Биографии Перси Биши и Мери Шелли

Из Европы еще доносится топот солдатских сапог и конских копыт, еще тянет пороховым дымом, но главный вдохновитель и распорядитель всей этой общеевропейской бойни император Наполеон I сдался англичанам и пруссакам в битве при Ватерлоо 18 июня 1815 года и сослан на остров Св. Елены. Кто знает, надежнее ли окажется Св. Елена, чем остров Эльба, откуда Наполеон совсем недавно бежал и, высадившись в бухте Хуан, по горным тропам Южной Франции с горсточкой преданных ему людей кинулся на Париж. Тогда Людовик XVIII ретировался, а Бонапарт 20 марта 1815 года триумфально вступил в столицу… Сто дней продолжалось его вторичное правление.

Шелли перелистывал свой дневник – 20 марта 1815 года… 18 июня 1815 года…

Но все эти события уже не волнуют его до той юношеской лихорадки, которая немедленно срывала Шелли с места и бросала в гущу происходящего. «Да, я все тот же республиканец, ненавидящий рабство во всех его проявлениях. Но я начинаю понимать, что время действовать еще не наступило. Мы должны быть готовы к нему и по мере сил приближать его. Я делаю это своим пером».

18 брюмера и затем крушение империи, обратили интерес общества к героям, работавшим на «общественное благо» и лишенным эгоистического интереса. Высокий герой новой поэзии, дерзкий, мятежный, пренебрегал своим спокойствием и даже жизнью ради того, чтобы найти для человечества ответ на вопросы, поставленные историей.

Неподалеку от Бишопгейта, в местечке Марло, поселился Томас Лав Пикок. Он ежедневно бывал у Шелли. Друзья много гуляли по Виндзорскому парку и окрестным лесам, часто доходили до холма Эгхем, что на половине дороги между Лондоном и Бишопгейтом, вечерами читали греков. В середине сентября Мери, Перси и Томас разработали план путешествия вверх по Темзе. Хогг еще не вернулся после летних каникул, так что решили полностью положиться на опыт Шелли, который, еще учась в Итоне, предпринимал длительные лодочные прогулки, а в 1814 году, спускаясь вниз по Рейну, значительно усовершенствовался в навигационном мастерстве. И действительно, «капитан» Шелли неизменно оказывался на высоте положения.

30 сентября путники достигли городка Леклейд в Глостершире и попытались войти в узкие протоки Темзы, но, едва не сев на мель, поняли, что придется возвращаться. Прежде чем пуститься в обратный путь, решили провести несколько дней в гостинице Леклейда. Все трое были в отличном расположении духа.

«Посмотрите, как загорел наш капитан… да и к тому же он вдвое толще обычного!» – радовался Томас. Мери согласно кивала и от души улыбалась.

За два дня в Леклейде Шелли написал «Летний вечер на кладбище». Начальные строфы стихотворения сентиментальны, вполне в духе кладбищенской лирики XVIII века, зато под конец стихотворение набирает силу зрелой поэзии Шелли.

В последние дни пути Перси уже снились дубы Виндзора и письменный стол.

В Бишопгейте Перси окунулся с радостью в работу над новой поэмой. Ему долго не давалось название, и он принял предложение Пикока: «Аластор, или Дух одиночества». Греческое слово «Аластор» означает дух зла, и это верно объясняет суть поэмы, которая трактует полнейшее одиночество, квинтэссенцию, дух одиночества как зло.

Теперь он часами бродил под желтыми дубами, спускался к Темзе, белесое осеннее солнце не нарушало его сосредоточенности. Он нараспев бормотал строки, которые вечером ложились на бумагу.

22 октября Перси сообщил Хоггу: «Движение и рассеяние, доставленные путешествием по Темзе, столь благоприятно повлияли на мое здоровье, что меня почти покинули обычное уныние и раздражительность, и я без труда занимаюсь по шесть часов в день. У меня зародилось сейчас несколько литературных планов, и если теперешнее мое расположение продлится зимой, они, вероятно, будут осуществлены. Я понемногу читаю Цицерона, его философские диалоги. Прочел я также первые четыре книги “Форсалий” Лукана, которые кажутся мне гениальной поэмой, превосходящей Вергилиеву.

Дует восточный ветер, ветер осени, и деревья в лесу облетают при каждом его порыве. Уже кончается октябрь, месяц, когда ты обещал вернуться, ждем тебя у нашего очага».

13

Мери радовалась установившемуся распорядку. Вечерами, придвинувшись к камину, она штудировала «Энеиду» и знала, что скоро к ней подсядет Перси и прочтет отрывисто и в то же время чуть нараспев написанное за день.

Дует восточный ветер, ветер осени.
Был некогда Поэт, который умер
Безвременно, и из людей никто
С любовью не воздвигнул холм могильный
Над прахом охладевшим, только ветер,
Как будто очарованный, промчался
Над дикою безлюдною пустыней.
И мертвые осенние листы
Нагромоздил, как холм пирамидальный.