История заблудших. Биографии Перси Биши и Мери Шелли

Реально содержание поэмы так сильно, что оно преобладает над обычной для Шелли всеобщностью выражения, а конкретность переживаний низводит действие из космических лабиринтов на землю. Конечно, достоинства «Розалинды и Елены» вовсе не заключаются в сюжете: в ситуациях много надуманного, неправдоподобного, есть явные небрежности (так, дочь Розалинды оказывается то самой старшей, то самой младшей из ее детей). Событийная основа поэмы – скорее всего просто опора для страстного выражения взглядов поэта на общество, семью и брак. Яростный экстремизм этих взглядов – естественная реакция поэта на то положение изгоев, в котором оказались они с Мери после бегства из Англии. Очень вероятно, что картина счастливого «беззаконного» союза Елены и Лионеля, противопоставленного ужасам респектабельного и освященного церковью брака, призвана была подбодрить Мери, тяжело переживавшую разрыв с родными, остракизм со стороны английского общества, неустроенность.

Тоненькая книжечка, включавшая «Розалинду и Елену» и еще несколько стихотворений последнего года, была издана Оллиером весной 1819 года. Почти одновременно Хент прокомментировал ее в «Экзаминере».

Гоните от себя беду,
Гоните старость и печали,
И прочитайте пир в аду,
Там Лионель нам дал такого
Напитка светлого, что мы
От смеха молодеем снова,
Как будто выйдя из тюрьмы.
Его за это не терпели
Сторонники цепей и лжи,
Притворно кроткие ханжи;
Но он, исполненный веселья,
Смеялся радостно в ответ.
Погиб, погас тот яркий свет,
Надежды мира потускнели,
Переменились времена,
И унесла в своем теченье
Его свирепая волна.
…
Увы, погасли все надежды,
Спокойно произвол седой
Воссел на свой престол старинный,
И Суеверье, как Пифон,
Что ранен, но не поражен,
В игре, и мерзкой, и бесчинной,

В наставшей смуте черных дней,

Зверей, что жизнь не поборола,
Собрало, в низости своей,
Вплоть до кровавых ступеней
Позорно-грязного престола.
Вновь топчут деспоты людей,
Вновь люди скованы обманом,
Рабы склонились пред тираном,
Смогли условности опять
Все человечество связать.[33]

5

Корреспонденция из Лондона в Баньи-ди-Лукку и обратно шла медленно, каждая почта из Англии была для Шелли долгожданным событием. Перси горячо отзывался на все происходящее на родине. «В Ваших последних письмах нас радует сообщение о том, что всеобщие выборы обернулись так благоприятно, – писал он Годвину. – Если министры не отыщут какой-нибудь предлог – не представляю себе какой, – чтобы ввергнуть страну в войну, неужели они удержатся у власти? Англия в ее теперешнем состоянии нуждается только в мире, чтобы на покое и на досуге искать средство – не против неизбежных зол любого общества, но против того порочного управления, при котором это зло у нас усугубляется. Я хотел бы обрести здоровье и душевные силы для участия в общественных делах и найти слова для выражения всего, что я чувствую и знаю».

Очень болезненно реагировал Шелли на сообщение о том, что Саути и Вордсворт рьяно поддерживают самые реакционные круги Англии.

Сюда же, в Баньи-ди-Лукку, пришло приятное известие от Пикока: «Франкенштейн» был хорошо принят, даже рецензия «Куотерли», наиболее неблагоприятная из всех, отметила значительные заслуги автора этой книги, а это было немало, учитывая, что рецензент, безусловно, считал автором самого Перси Биши Шелли. Но упорное нежелание журнала высказаться относительно «Восстания Ислама», такой серьезной значительной вещи, означало, что торийская Англия по-прежнему враждебна к своему поэту.