Итальянец

– А если замешана, она станет еще осторожнее, – произносит комиссар.

Ассан с минуту раздумывает.

– И что? – заключает он. – Она отойдет в сторонку… Испугается. Хотя бы пока формируется конвой.

Комиссар поднимает голову и смотрит на Бейтмана:

– А ты что думаешь, валлиец?

– Я бы перестал кутать ее в теплые пеленки. Притащил бы к нам и выбил из нее все, что знает.

Кампелло смотрит на него так, будто другого ответа и не ожидал:

– Очень на тебя похоже, парень. Так сохраняют империю.

Подчиненный сердится:

– Вы хотели мое мнение.

– Ну да… Ты никогда не спрашивал себя, почему комиссар я, а не ты?

Бейтман в недоумении пожимает плечами:

– Мне недостает знаний.

– И мозгов, дитя мое… И мозгов.

Кампелло ставит карандаш в стаканчик, выдирает лист из тетради и рвет на мелкие кусочки.

– Вы когда-нибудь ловили меч-рыбу?

Ассан и Бейтман качают головой.

– Я ловил, комиссар, – говорит Гамбаро. – Переметом.

– Э-э, нет, парень. Перемет – это не то. Я имею в виду на удочку, в открытом море.

– А-а, вот вы про что. Нет, никогда.

Кампелло тщательно тушит сигарету в пепельнице.

– Трюк в том, чтобы правильно вести леску с червяком, понимаешь меня? Если чуть ослабишь, рыба уйдет; если будешь сильно тащить – оборвется, и потеряешь улов. Надо все время то ослаблять, то натягивать, то ослаблять, то натягивать. Ритмично и очень осторожно… Ты слушаешь меня?

– Да, я понимаю.

– Ты постепенно приблизишь рыбину к себе, подтягивая удочку; и наконец, когда почувствуешь, что эта тварь рядом с лодкой, прикончишь ее багром.

Он встает, потягивается и подходит к окну. Вдали, за склоном холма, виднеется кладбище и дорога, поднимающаяся по косогору. Сквозь прореху в тучах, которая растет с каждой минутой, первые лучи солнца скользят золотистым светом по верхушке Пеньона.

– Я чую, при помощи этой женщины, если употребить все свое внимание и терпение, мы можем выудить крупную рыбу. Так что не доставай меня, а?.. Чтоб у нас леска не оборвалась раньше времени.

Я пригласил Альфреда Кампелло на ужин в ресторан «Брит», в Пуэрто-Банус, в благодарность за то, что он позволил мне прочесть дневники своего отца. Пенсионер с Гибралтара любезно разрешил мне провести три дня в его доме, где я мог ознакомиться с содержанием тетрадей; в результате моя собственная записная книжка пополнилась интересными заметками. Я узнал наконец ценные подробности смелой операции, которую отряд «Большая Медведица» осуществил в конце 1942 года против конвоя РН-22 в порту Гибралтара; и о драматической развязке, и о немаловажной роли, которую сыграла в тех событиях Елена Арбуэс, о чем не было упомянуто ни в докладных записках Королевского флота, ни в соответствующих документах Британии. Вместе с тем, по собственному усмотрению, многое я отвел фантазии: например, личные переживания некоторых персонажей и воссоздание второстепенных деталей. Что же касается главного, тут факты воспроизведены с точностью. К тому времени я уже начал писать эту историю; или, лучше сказать, у меня уже созрел сюжет, была своя точка зрения и я знал, каков характер персонажей. Вначале, если можно так выразиться, это было приключение – прежде всего для меня самого. И Альфредо Кампелло это заинтересовало.

– А почему роман, а не документальная проза? – захотел он узнать.

Я ответил, что времена достоверного описания событий остались позади – я двадцать один год проработал репортером. С некоторых пор я профессиональный писатель: теперь я рассказываю истории, выдуманные или пропущенные через фильтр воображения. Я создаю мир на свой лад и предлагаю читателям жизнь альтернативную, возможную или вероятную, притом вполне определенную, и, как это ни парадоксально, фантазия позволяет глубже постичь события, чем простое описание фактов.

– Мне бы хотелось понять, как вы выбираете сюжет… Что вас в нем привлекает.

Я рассказал ему все с самого начала: случайное обнаружение книжного магазина «Ольтерра» в Венеции, фотография Тезео Ломбардо, знакомство с Дженнаро Скуарчалупо в Неаполе и серия репортажей, опубликованных несколько лет назад. И, кроме всего прочего, материал, который копился четыре десятилетия, просто так. Это был роман, который мог быть написан, а мог быть и не написан никогда – во всяком случае, бо́льшая его часть.

– Но почему вы выбрали именно это?

– На самом деле, не я выбираю роман, а роман выбирает меня.

– Вы говорите, они выбирают вас? – удивленно улыбнулся он. – Все равно как красивые женщины или вольные стрелки?

Я рассмеялся:

– Вроде того… Некоторые истории созревают по нескольку лет, а иные появляются вдруг, когда и не ждешь.

Мы ели на ужин рыбу, запивая красным вином: Альфред Кампелло терпеть не мог в это время суток белое вино, да и я тоже. За террасой звучала приглушенная музыка из соседнего ресторана, там были танцы, включенные в программу британских туристов: какая-то певица исполняла вполне пристойную версию песни «Глаза Бетти Дэвис», подражая надтреснутому и хрипловатому голосу Ким Карнс.

Сын комиссара Кампелло смотрел на меня с вежливым любопытством.

– Вы уже получили, что хотели?