Юность

Я с умным видом ходил из одной комнаты в другую и повторял как попугай ходы, сделанные моими оппонентами по игре. Реакция их постепенно менялась: игра из легкой и пренебрежительной превратилась во внимательную и сосредоточенную, где каждый ход подолгу и тщательно продумывается. Настроение зрителей изменилось, некоторые перешли на мою сторону и даже сделали ставки на мою скромную персону в качестве моральной поддержки, так сказать. Плюс все обсуждали тот или иной ход как мой, так и моих оппонентов, и никто не стеснялся давать советы, как лучше ходить или как надо строить оборону. В общем, все советы сводились к короткой фразе «лошадью ходи, век воли не видать». Может, они и не лишены были смысла и рациональной основы, но я не правил не знал и сама суть игры от меня ускользала. На шахматы она не совсем походила, от слова «совсем». Фигуры ходили по своим правилам, и ни одна из них не могла похвастаться, как ладья или слон, тем, что могла перескочить с одного края доски на другой. Максимальная длина хода — шесть клеток, и то у аналога местных ферзей. Их оказалось по три штуки с каждой стороны. Да и сами фигуры можно была расставлять как душе угодно в пределах стартовых линий. Тут не то что черт ногу сломит, но и другим конечностям достанется, пока разберешься, и даже бутылочка беленькой не поможет понять правила.

— А вы, молодой человек, полны сюрпризов. Я, честно сознаюсь, сначала недооценивал вас, а сейчас получаю истинную зарядку для ума, — произнес «первый» эльф, пожевывая пирожное и делая записи в книжке. Наверное, составлял план действий. «второй» делал то же самое и периодически рвал их на мелкие части.

— Мы, орки, такие, сами не знаем до конца, на что способны, — ответил я, отпивая чай и сосредоточенно делая вид, что думаю.

— А можно задать вопрос: вы все планы и комбинации держите в голове? Или, может, приказать подать вам бумаги, перьев и чернил? Вы не беспокойтесь, никто не заглянет в ваши планы, — предложил эльф, перечеркивая в очередной раз свои записи.

— Я еще не умею писать, все времени не было осилить эту науку.

— Демоны нижнего мира побери меня! — раздался выкрик из зала. — Орчонок, что от горшка два вершка, не в обиду будет сказано вам, молодой орк, — произнес говоривший, извинившись, — уже два часа на равных сражается не на ристалище, а на интеллектуальном поле и не с одним, а сразу с двумя выдающимися игроками нашего герцогства. Если он одержит победу, я нисколько не буду сожалеть о проигранных деньгах, такое не каждый день увидишь. — Многие поддержали аплодисментами высказывание.

— А сколько вам лет, если не секрет? — сосредоточенно посмотрел на меня противник.

— Точно не знаю, да и сколько ни есть, все мои, — честно ответил.

— Я всегда говорил, — раздался крик одного из совсем молодых эльфов, — что орки — это дикие животные. Они не умеют и не хотят учиться ни писать, ни считать. Они способны лишь убивать, на большее у них не хватает интеллекта. Высказывания я пропустил мимо ушей, но морду лица запомнил, так, на всякий случай.

Игра медленно, но верно подходила к концу, и страсти постепенно накалялись, ставки росли как на дрожжах. Многие ставили дополнительные деньги как на мою победу, так и на победу моих оппонентов. И, естественно, все спорили и делились комментариями, кто из нас где совершил ошибку и как надо было правильно сделать. Те, кто поставил на меня, начинали мне подсказывать, не сходя с мест, и описывать, что и как надо сделать минимум на десяток ходов вперед. Их нисколько не смущало, что подсказки слышу не я один. Я лишь кивал с умным видам и играл как играл.

В конце мои оппоненты уже думали над каждым ходам по десять-пятнадцать минут, и от умственного процесса у них даже кончики ушей шевелись. Больше всех нервничал самый молодой. Он не мог от волнения сидеть на одном месте и периодически нарезал круги вокруг стола, по несколько раз хватал фигуры и тут же ставил их на место, да и гора из смятых листков росла буквально на глазах. Каждую битую фигуру из своего войска он провожал таким взглядом, словно это павший боец, и радовался искренне и ярко, когда сбивал мои фигуры. В начале игры каждый из них стремился к быстрой победе и сбить кронфигуру противника, обеспечив себе победу. Но затем рисунок игры изменился, и они стали прилагать все силы, чтобы потихоньку выбивать фигуры противника и защищать свои.