Южный ожог

Этот день был не легче предыдущего. Массированным обстрелам колонна не подвергалась, но фланговые удары немцы проводили, подтягивали все, что имели в окрестных деревнях и селах. Атаки отбивались, но войска несли потери. До Северского Донца оставалось километров двадцать. Шубин со своими людьми доехал бы за час! Но приходилось метаться по округе. Немцы прекратили преследование, но арьергард отстал, полковник Мохов радировал, что потерял половину бойцов, много раненых. Последних вывозили на «полуторке» Прыгунова, затем перегружали в специальный санитарный транспорт. Немцы бросали наперерез колонне все, что могли наскрести. В третьем часу пополудни группа Шубина пулеметным огнем отогнала военных жандармов на мотоциклах. Те имели наглость перекрыть и заминировать дорогу. Несколько машин подбили. Жандармы спасались бегством, сверкая своими «модными» нагрудными бляхами… Полчаса спустя бронеавтомобили вырвались вперед. За деревьями маячили крыши деревни. Сквозь нее тянулся проселок, по которому через полчаса должна была пройти колонна. Деревню следовало проверить. Населенный пункт вымер, даже бродячие собаки в страхе попрятались. А вот за околицей снова случился инцидент. Из кустов вылетела связка гранат. Гагарин ахнул, резко дернул руль, и машина нырнула в кювет. Высокий дорожный просвет не позволил перевернуться – мощно тряхнуло, но канаву перескочили. Взрывом вывернуло грунт с проезжей части. Осколки посекли кабину грузовика. Водитель успел затормозить, но от осколков не уберегся. Окровавленная голова рухнула на руль. Прыгунов, сидящий рядом, на миг окаменел. Потом опомнился, спрыгнул на землю. Кусты ощетинились автоматным огнем. Сержант залег под колесами и стал долбить из «ППШ». Пули трепали тент – снова гибли люди! Несколько человек перекатились через борт, бросились в канаву водостока.

Сидящие во второй броневой машине не растерялись. Они не стали объезжать застрявший грузовик, водитель направил машину на обочину, лихо перемахнул через канаву. Дважды выстрелила пушка, завелся пулемет. Как позднее выяснилось, в лесу окопались полицаи. Их отправили на верную смерть, но погибать не хотелось. И нарушать приказ старший боялся. Решили заняться мелкими пакостями. Врагов было около десятка. Всю компанию накрыли огнем, но половина спаслась. Полицаи в черных форменных куртках, удирая по лесу, оборачивались и стреляли. Страх за собственную шкуру в этих существах прекрасно уживался с ненавистью ко всему советскому. Их преследовали люди Прыгунова, которые кричали: «Бей шуцманов!» Водитель второго бронеавтомобиля применил творческий подход. Он резко ушел влево, объехал скопление кустарника, запрыгал по полю, опережая удирающих полицаев. Подвернулась просека, по которой он и рванул на полном ходу. И когда полицаи выскочили из леса, их уже поджидали. Ударила очередь над головами, они попа́дали на колени, стали тянуть руки, словно состязались, кто выше поднимет…

Когда Шубин, запыхавшись, добежал до просеки, все уже кончилось. Измочаленные пулями тела валялись в живописных позах.

– Ну и на хрена? – разозлился Глеб.

– Да все нормально, товарищ капитан, – фыркнул Прыгунов, забрасывая автомат на плечо. – Некогда дискуссии устраивать. Да вы не бойтесь, мы с ними по-человечески обошлись. Даже не ударили никого. Просто расстреляли. Павленко погиб, – вздохнул сержант. – А еще Кашин. Они в кузове сидели, когда эта сволота стрелять начала. Еще Хрулев мертв, он за баранкой сидел…

К пяти часам пополудни передовые отряды достигли Северского Донца, за которым начинались советские позиции. Людей дожидался понтонный мост, наведенный саперами. Лед фактически растаял, лишь у берегов оставалась тонкая корка. Первым на левый берег переправился штаб 61-й армии. Навстречу побежали красноармейцы, командиры. Переползали по накату грузовики с ранеными, брели уставшие бойцы. «У переправы не скапливаться! – разносились команды. – Всем растянуться!»

– Эх, повезло кому-то, – уныло заключил Гагарин, разворачивая автомобиль. – Но только не нам.

Несколько минут назад поступил приказ от подполковника Гаврилова: двигаться в хвост колонны, выяснить, как у дела у полковника Мохова. Он уже три часа не выходит на связь. Колонны растянулись на подступах к переправе, бойцы с тревогой смотрели в небо. Но асы люфтваффе сюда не залетали, боялись. Вблизи размещались советские аэродромы, и ПВО в районе не дремала. Машины разведроты прорывались сквозь человеческую массу.

– Мужики, вы куда? – кричали вслед пехотинцы. – В Харькове что-то забыли?

– Самогонку под лестницей оставили, – пошутил Зиганшин. – Не пропадать же добру.