Избранная лирика

Нам все былое по плечу,

Все, что оставили века нам!

Да, дед высок. Но я хочу,

Чтоб сын мой вырос великаном.

Держась за дедово древко,

Не опьяняй же дремой сердце.

Как прошлое ни велико,

Как мы ни чтим его бессмертье,

Но века завтрашнего зов

Могущественнее, чем тризна.

Не только край твоих отцов.

Но край твоих детей - отчизна.

1948

* * *

Все девки в хороводе хороши,

Здесь кажется красавицей любая

Вон ту расцеловал бы от души!

Но вытащи ее на свет: рябая.

Не так ли и строка стихотворенья?

Вглядишься - не звучна и не стройна,

Вернешь ее стихиям - и она

Вся пламя, вся полет, вся вдохновенье!

1949

* * *

Не верьте моим фотографиям.

Все фото на свете - ложь.

Да, я не выгляжу графом,

На бурлака не похож,

Но я не безликий мужчина.

Очень прошу вас учесть:

У меня, например, морщины,

Слава те господи, есть;

Тени - то мягче, то резче,

Впадина, угол, изгиб

А тут от немыслимой ретуши

В лице не видно ни зги.

Такой фальшивой открытки

Приятелю не пошлешь.

Но разве не так же в критике

Встречается фотоложь?

Годами не вижу счастья,

Как будто бы проклят роком!

А мне иногда ненароком

И правду сказать случается,

А я человек с теплынью.

Но критик,

на руку шибкий,

Ведет и ведет свою линию:

"Ошибки, ошибки, ошибки..."

В стихах я решаю темы

Не кистью, а мастихином,

В статьях же выгляжу схемой

Наперекор стихиям:

Глаза отливают гравием,

Промахов гул нестихаем...

Не верьте моим фотографиям:

Верьте моим стихам!

1953

* * *

Предоставьте педагогику

педагогам.

Ленин

Не я выбираю читателя. Он.

Он достает меня с полки.

Оттого у соседа тираж - миллион.

У меня ж одинокие, как волки.

Однако не стану я, лебезя,

Обходиться сотней словечек,

Ниже писать, чем умеешь, нельзя

Это не в силах человечьих.

А впрочем, говоря кстати,

К чему нам стиль "вот такой нижины"?

Какому ничтожеству нужен читатель,

Которому

стихи

не нужны?

И все же немало я сил затратил,

Чтоб стать доступным сердцу, как стон.

Но только и ты поработай, читатель:

Тоннель-то роется с двух сторон.

1954

ПРЕЛЮД

Вот она, моя тихая пристань,

Берег письменного стола...

Шел я в жизни, бывало, на приступ.

Прогорал на этом дотла.

Сколько падал я, подымался,

Сколько ребер отбито в боях!

До звериного воя влюблялся,

Ненавидел до боли в зубах.

В обличении лживых "истин"

Сколько глупостей делал подчас

И без сердца на тихую пристань

Возвращался, тоске подчинясь.

Тихо-тихо идут часы,

За секундой секунду чеканя,

Четвертушки бумаги чисты.

Перья

дремлют

в стакане.

Как спокойно. Как хорошо.

Взял перо я для тихого слова...

Но как будто

я поднял

ружье:

Снова пламя! Видения снова!

И опять штормовые дела

В тихой комнате буря да клики...

Берег письменного стола.

Океан за ним - тихий. Великий.

1957

МАМОНТ

Как впаянный в льдину, мамонт,

Дрейфую,

серебряно-бурый.

Стихи мои точно пергамент

Забытой, но мощной культуры.

Вокруг, не зная печали,

Пеструшки резвятся наспех.

А я покидаю причалы,

Вмурованный в синий айсберг;

А я за полярный пояс

Плыву, влекомый теченьем:

Меня приветствует Полюс,

К своим причисляя теням.

Но нет! Дотянусь до мыса,

К былому меня не причалишь:

Пульсирует,

стонет,

дымится

Силы дремучая залежь...

Я слышу голос Коммуны

Сердцем своим горючим.

Дни мои - только кануны,

Время мое - в грядущем!

1958

* * *

Не знаю, как кому, а мне

Для счастья нужно очень мало:

Чтоб ты приснилась мне во сне

И рук своих не отнимала,

Чтоб кучевые две гряды,

Рыча, валились в поединок

Или петлял среди травинок

Стакан серебряной воды.

Не знаю, как кому, а мне

Для счастья нужно очень много:

Чтобы у честности в стране

Была широкая дорога,

Чтоб вечной ценностью людской

Слыла душа, а не анкета,

И чтоб народ любил поэта

Не под критической клюкой.

1959

ЧЕЛОВЕК ВЫШЕ СВОЕЙ СУДЬБЫ

Чтоб ни случилось - помни одно:

Стих - тончайший громоотвод!

Любишь стихи

не сорвешься на дно:

Поэзия сыщет, поймет, позовет.

Живи,

искусства не сторонясь.

Люди без лирики как столбы.

Участь наша ничтожнее нас:

Человек

выше своей судьбы.

1960

* * *

Легко ли душу понять?

В ней дымкой затянуты дали,

В ней пропастью кажется падь.

Обманывают детали.

Но среди многих примет

Одна проступает, как ноты:

Скажи мне, кто твой поэт,

И я скажу тебе - кто ты.

1960

ВЕСЕННЕЕ

Весною телеграфные столбы

Припоминают, что они - деревья.

Весною даже общества столпы

Низринулись бы в скифские кочевья;

Скворечница пока еще пуста.

Но воробьишки спорят о продаже,

Дома чего-то ждут, как поезда,

А женщины похожи на пейзажи.

И ветерок, томительно знобя,

Несет тебе надежды ниоткуда.

Весенним днем от самого себя

Ты, сам не зная, ожидаешь чуда.

1961

СЛОВНО АЙСБЕРГ...

Жизнь моя у всех перед глазами.

Ну, а много ль знаете о ней?

Только то, что выдержал экзамен

В сонмище классических теней?

Неужели только в том и счастье,

Чтобы бронзой числиться в саду?

Не хочу я участи блестящей,

. Неподсуден пошлому суду.

Стоило ли раскаляться лавой,

Чтоб затем оледенеть в металл?

Что мне братская могила славы,

О которой с юности мечтал!

Нет, не по торжественным парадам,

Не в музее, датой дорожа,

Я хочу дышать с тобою рядом,

Человечья теплая душа.

Русский ли, норвежец или турок,

Горновой,

рыбачка

или ас,

Я войду, войду в твою культуру,

Это будет, будет

а сейчас,

Словно айсберг в середине мая,

Проношу свою голубизну;

Над водой блестит одна седьмая,

А глыбун уходит в глубину.

1962

МОЛИТВА

Народ!

Возьми хоть строчку на память,