Избранное

A

Будучи в добром здравии

я посетил берега Ахерона^{27}

с полчаса я шел пожалуй

в направлении железнодорожного вокзала
миновал пекарню
почтовое отделение
возле пивного ларька
стояли мужчины
в грязноватых рубашках

сплыли прошлогодние снеги

были белыми газеты
без шрифта и заголовков
любите ли вы уличное пение^{28}— обратился ко мне внезапно
какой-то незнакомец —
я люблю как поют
под шарманку
в холодный темный сырой
осенний вечер

Шарманка?

осенний вечер?
это был какой-то студент
Ляхман Пшоняк^{29} возможно РаскольниковДейка Владек Карбович

далее кинотеатр Сказка

и погребальная контора
хожу по этим улицам
двадцать лет
молочные стекла прямые буквы
венки катафалки
гробы гробики
гробики?
это похоже шутка
какого-то оптимиста

идя вдоль этих стен

я завершил
сорок пятый год жизни

сердце билось нормально

было двенадцать часов
когда я оказался
на берегу канала

в струнах дождя

на черной грязи
раскладывали крылья
белянки и траурницы
в воде жирной черной
отплясывали нимфы
играли единороги
колыхались белые киты
дышали розовые губки легких
видны были сердце
желудок
матка

в ресторане III категории

прыщавый недоросль
обкусывал ногти
давил на стекле мух
хрустело

над мертвой

измазученной водой
шли к причастию
девочки
в зеленых веночках

перед «отъездом в Америку»^{30}

Свидригайлов
пил теплый сладкий чай
ел холодную телятину
исподлобья глядел
на невинных созданьиц
и
скромная улыбка
потихоньку растягивала
его розовые
небольшие губы

с того света

доносило запах
кашанки с капустой
требушины фасолевого супа

летели

прошлогодние снеги

B

я плыл

прямо вперед быстро
с открытым ртом
поворотил
потрясенный картиной
которая меня ждала
росла

возвращался к истоку

с закрытым ртом
вода была чистая живая
я плыл по стискивающемуся
словно горло
руслу
в себя
я и был
истоком а хотел
выплыть за себя
вернуться дальше глубже
давнее

река текла

прозрачней стекла
белела мелела
была сплыла

C

Были боры до нашей поры

будут боры после нашей поры

доезжали на автобусе

потом на лошадях
в плетеных возах
полевыми проселками просеками

лес был лесом

Бог Богом
Дьявол Дьяволом
яблоко яблоком
луг лугом
гора горой
долина долиной
правда правдой
дерево деревом
ложь ложью
лошадь лошадью
ночь ночью
родители родителями
река рекой
беззвучье беззвучьем
смерть смертью
жизнь жизнью

плиту топили

шишками и хворостом
на рассвете собирали грибы
маслята подберезовики белые
зеленушки оранжевые лисички
на противне пекли
картофельные оладьи

Ядвига готовила ржаные клецки

«бочаны» на молоке
вода в Варте была чистая
живая

мельница стучала под белой

луной старый Марчак
втыкал острогу
в неподвижные черные
спины рыб
спали в овине на сене
или на высоких набитых соломой
сенниках
ночью рассказывали друг другу
похождения Джека Техаса и Гарри Пиля^{31}Тома Микса Пата и Паташона
Арсена Люпена

Отец «появлялся»

после часа
в панаме с тростью
выбритый благоухающий
привозил газеты
Муху Икаца Экспресс
Пшеводник Католицкий
мятные конфетки
и вафли

серебро золотце

старательно собирали
на выкуп негритенка
из басурманского рабства

были боры до нашей поры

никто тут и не слышал

о Гитлере
дядя Антон вспоминал
русско-японскую
в комодах сундуках
лежали забытые рубли
в пуговицы играли
копейками
с двуглавым орлом

страною правил Дедуля^{32}

оберегала его покровом своим
Государыня Короны Польской^{33}деревня задыхалась
от избытка рук
давилась
гневом

В Ченстохове порицали

безбожный коммунизм
и атеизм
мы сроду не видали
коммуниста
детей стращали
цыганами и евреями
Отец рассказывал историю
о Мацохе^{34} и его любовницеигравшей на скрипке
и волосы имевшей до пят
диск метала Конопацкая^{35}Кусочинский боролся за лавры с Нурми^{36}потом услыхали
фамилию
Гитлера
умер Дедуля
легионеры генерала Франко
сражались под знаменами
Христа короля
потом началось
потом росло неудержимо
в эфире
на экранах
в заголовках газет
в мыслях
в глазах

детство

погружалось

D

я плыл долго

с закрытым ртом

поворотил

Никто ждал

у истока и возле устья
никто
ждал на обоих берегах

иду в глубину

даю круги
плыву под поверхностью
тут больше жизни теплей
выскакиваю
с разодранным языком

этот крючок не шутка

не безделица
откованная из слов

пытаюсь остановиться

выплюнуть наживку
могу это сделать
только вместе с внутренностями

тогда постигаю

снова
что задача моя
согласие

обретаю свободу

легкость
волосок
леска удлиняется
в бесконечность отплываю
вместе с моим временем

1967

Перевод А. Эппеля.