Избранное

Лукавым взором ввергла ты меня в сто тысяч горьких бед,
Смотри — окрасил твой агат мое лицо в янтарный цвет!

Меня от двери гонишь ты, меня теперь чужим зовешь,
Зачем же другом ты звала и слала взглядом мне привет?

Сказала о любви она? Едва ли правда в этом есть!
Оговорилась, может быть, — в ней чувства не было и нет.

Из глаз и сердца пусть течет ручей кровавый день и ночь —
Они безумием своим мне причинили страшный вред.

С тобой свиданий я лишен и все ж не жалуюсь на рок:
Он сделал тутией для глаз прах стоп твоих — ведь в нем мой свет!

Пусть лоб нахмурила она и брови сдвинула — и все ж
И в сердце и в лице ее искать напрасно гнева след!

Всевышний, создавая мир, определяя жребий душ,
Дал Саккаки — бедняге в дар тоску и горе сотен лет.

Сердце тверже наковальни

Облик милой видя, мудрый спросит: "То лицо ль?
Душа ли?" Улыбающимся лалом кажутся уста меняле!

Рот — бутон, как жемчуг зубы... Кто сказал так — не солгал,
Легкий стан твой кипарисом, правда, неспроста прозвали.

Видя облик твой прекрасный, мягкою тебя сочли.
"Сердце-тверже наковальни!" — вот что вскоре все узнали.

Локоны и лик твой видя, день и ночь мы хвалим их,
А глаза, увидев щеки, "это — месяц" всем сказали.

Волосы твои китайским мускусом зачем зовут?
Тот, кто так сказал, у мудрых умным прослывет едва ли.

Слезы Саккаки назвали градом те, что знают, как,
Видя щек твоих тюльпаны, предается он печали.

Когда б любимая моя не причиняла зла

Когда бы милая моя передо мной была,
Я б не скорбел, хотя бы скорбь стократно возросла!

Я б отдал жизнь свою за то, чтобы "на меня,
Как пыль копытами коня, с дороги подняла.

Я б кровью сердца своего картину написал.
Когда б с улыбкою ко мне та пери подошла.

Когда бы знал мой друг о том, как плачу я о нем,
Я б встретил тысячу врагов, не опустив чела!

И, умирая, я совсем не стал бы горевать.
Коль ты б соперника, как пса, с дороги прогнала.

Я мог бы вынесть гнет врагов, над горестью смеясь,
Когда б любимая моя не причиняла зла.

Соперник бы не стал тебя кусать, о Саккаки,
Когда б тебя твоя любовь, как пса, ценить могла!

Красоты не знают люди