Избранное. Тройственный образ совершенства

Расскажу тебе последние дни. Ездили мы в Москву, потому что я не отбоярился от театра, – а тут поставлен в Худож. театре чеховский «Иванов», и редакция очень просила, чтобы написал о нем. Притом я хотел, чтобы Маруся была у врача. Это – их семейный врач, много лет лечивший мать. Он держал М. час (он гинеколог), осматривал ее внимательно и сказал, что все идет нормально, велел пить Гематоген (как и ты) и носить бандаж. Бандаж она заказала – 15 руб. В пятницу мы были в театре – идет пьеса удивительно. В субботу вернулись домой. И тут меня ждали такие работы, ты послушай: к 20-му (а мы вернулись 13-го вечером) надо доставить: 1) Литер. обозр., 2) театр («Иванов») и 3) конец Печерина; здесь нашел 2 листа корректуры Белоха и 4 листа – Рамбо, а в типографии сердятся, когда их задерживают. Ну вот. Литер. обозр. написал в два дня, сегодня принялся за «Иванова» – до обеда, а после обеда, погуляв, до сих пор читал корректуру Рамбо, чтобы завтра отослать хоть часть; теперь напишу это письмо, поужинаем, а потом до сна еще считаем с Марусей лист Белоха. Вчера вечером урвал время написать мамаше. Конечно, не всегда так, но довольно часто; а когда пишу статью, даже не к сроку, тут другое дело – тут я точно одержим и мне положительно трудно написать письмо или прочитать рассказ, пока не кончу; кроме газеты, тогда ничего не читаю, что не необходимо для работы.

Мы здоровы и живем бодро, хотя безмятежного счастья, о котором ты пишешь, знаем лишь часы и минуты, главное, из-за мыслей о мамаше. Денег тоже нет, но это нас мало тревожит. Мучит меня, конечно, необходимость работать для денег, писать всю эту ерунду Литер. обозр., переводить и пр.; но хорошо уже и то, что удается писать и статьи по душе.

В Москве только и разговоров, что о земском съезде 6-го числа, резолюции которого ходят по рукам (свобода слова, совести, собраний, гарантии личности, парламент – полная конституция). Они вручены Свят. – Мирскому для передачи государю. Саши не видел, младший Щепкин вынул-таки дурной жребий и 21-го уезжает в Харбин. Случается ли тебе читать новую петербургскую газету «Наша жизнь», начавшую демонстративно выходить 6-го? Необычайно смело, невидано в России, после 3-го № розничную продажу запретили. Вышла первая книжка обновленного «Нового пути» – с отличными статьями. Сегодня уже получил корректуру своего Станкевича. Булгаков пишет мне, что они могут платить 50 руб. с листа, так что получу ровно 100. В октябре у нас ушло 111 руб. Разоряют нас поездки в Москву; этот раз Москва обошлась в 48 руб. – с бандажем, брюками и пр., одни извозчики 4 р.

91 [185]

Подольск, 18 янв. 1905 г.

Дорогой брат!

Маруся обещала тебе, что я напишу тебе московские новости. Но смешно писать о том, что через две недели, когда ты будешь читать, уже станет стариной. Потому что события идут теперь быстро. О том, что было в Пет. 9-го, ты верно знаешь и не из газет. Не знаешь, может быть, только, что накануне вечером – говорят, девять человек, точно не знаю – именно? К. К. Арсеньев, Горький, Анненский, Мякотин, Пешехонов, Кареев, Кедрин, Семевский, И. Гессен и еще кто-то – пошли к Св.-М., но он их не принял, тогда к Витте, он выразил им полное сочувствие, но сказал, что все в руках мин. вн. дел, – вызвал Св.-М. к телефону, но тот отвечал, что на завтра уже план действий выработан и распоряжения отданы, так что их аудиенция будет бесцельна. А они пришли сказать, что на завтра ожидается народное возмущение и что ввиду этого необходимо объявить о созыве нар. представителей. 10-го ночью все они были арестованы, исключая Арсеньева. Горький, успевший уехать в Ригу, был взят там. В ред. «Нашей жизни» и «Наших дней» были обыски. Теперь в Пет. диктатура, все учебные заведения и даже публ. библ. закрыты. В Москве стачка была небольшая, мирная и даже уже почти кончилась. Гапон, говорят, легко ранен и не взят – скрыт рабочими, а другой священник – Васильев, говорят, убит. Говорят, убито до 3 тыс. чел. – вывезено 23 вагона трупов. Между прочим убита сестра врача Бердического (мой знакомый в Осташкове), фельдшерица. Трепов живет в Зимн. дворце безвыходно. Витте продолжает игру. Я думаю, он ждет надлежащей минуты, чтобы взять в руки дело реформ.

Мы здоровы. Маруся переходит в 9-й месяц. Думаем числа 10–15 с нею переехать в Москву – она будет у брата, а я буду ездить взад-вперед. Рожать она будет в лечебнице. Перевожу, готовлю деньги. Еще – занимаюсь Чаадаевым. В субботу приезжала секретарша «Журн. для всех» с предложением от Миролюбова писать несколько статей в год по литературе; я согласился.

92 [186]

Москва, 24 окт., понед.,

5 час. дня [1905 г.]

Дорогая мамаша!

Сейчас получил Ваше большое письмо от 16-18-го, а телеграмма пришла, как следует 22-го. Едва могу владеть собой при мысли о том, что Вы должны были пережить 18-21-го. Все-таки телеграмма, хоть мало, но успокоила меня.