Избранное. Тройственный образ совершенства

Из вашего молчания я понимаю, что комнаты у Вас, мамаша, еще нет. Что Вы денег не прислали назад, этому я рад. Они мне теперь и не нужны: я заработал в последние две недели 400 руб. Дело было так. У меня издавна лежат письма Огарёва к его первой жене; я не люблю печатать сырых материалов, но теперь, когда так остро понадобились деньги, я решил использовать их. Тут как раз пришел ко мне (принес свою книгу) один писатель, издающий альманах «Новое Слово». Я ему и предложил, а он ухватился обеими руками. Решили, что к 15–16 я доставлю ему 4 печатных листа, что он заплатит по 100 руб., 150 сейчас авансом, остальное по напечатании. 150 он сейчас же дал (от них уже и следа не осталось); я сел за работу. Работал дней 10, как каторжный, с утра до 10–11 вечера; сам написал текста 1½ листа, так что, связав письма своим текстом, дал настоящий роман. Альманах выйдет, верно, через месяц.

Мы эти дни сделали несколько визитов ответных, по вечерам: были у Петрушевских и у Кистяковских, а третьего дня даже на ассамблее. После того, как Виноградов был у нас, я два раза заходил к нему и не заставал; в пятницу от него записка с приглашением в субботу вечером к чаю. Мы пошли – а там оказался целый раут – профессора и вообще его знакомые. Маруся шла, как на пытку; а когда перешли из гостиной в столовую к столу, m-me Виногр., знатная иностранка (она, между прочим, очень красива и грациозна), начала рассаживать всех по заранее составленному списку, и оказалось, что Марусе сидеть на почетном месте – у узкого края стола вдвоем с самим Виноград. Я думал, она погибла, но ничего: Виногр. весь вечер очень мило и просто беседовал с нею, и она с ним и с другим своим соседом, Савиным (это преемник Виногр. по здешней кафедре всеобщей истории). Великолепно сервированный стол, царственная хозяйка, тонко муштрованная прислуга – и все же Россия одержала верх над Европою: через полчаса все приняло простой, демократической вид, и чинность исчезла, так что, когда потом перешли в кабинет и принялись, стоя и сидя, за вино, была просто веселая толчея. И тут m-me Виногр. не отходила от Маруси. Теперь надо ждать их официального визита к нам. Если они сделают это, не предупредив по телефону, они рискуют застать меня в рваном пиджаке и без манжет. Им же хуже.

Были у нас в последние дни, кроме обычных – Елиз. Ник., Петруш., Кистяковский, Андрей Белый, поэт декадентский, очень милый и умный человек, и Булгаков просидел вечер, и многократно Венгеров, пробывший здесь неделю.

96 [190]

Москва, 3 января 1909 г.

Суббота.

Еду сегодня ночью на один день к Черткову, другу Л. Толстого, – в двух верстах от Ясной Поляны. Это по делу писем Эртеля: надо условиться с ним, какие места в его переписке с Эртелем он хочет вычеркнуть. Это по Курской дороге, и письмо это я опущу прямо в почтовый вагон.

Крепко целую вас и детей. Ваш М.Г.

97

Москва, 8 января 1909 г.

Дорогие мои!