Избранные газели

Двум прекрасным луноликим край наш воздает почет.
Леденец — одна; другая — словно сахар, словно мед.

У одной ланиты — солнце, освещающее мир,

У другой глаза — хейбарцы, кто их ярый пыл уймет?

Родинка одной и кудри — это сети и зерно,

Стан другой — сосна прямая, кипариса стройный взлет.

Губы у одной — как алый яхонт, блещущий красой,

Зубы у другой — как частый жемчуг, все наперечет.

Как серебряное яблоко подбородок у одной,

У другой — как две миндалины, каждая к себе влечет.

Коль одну зовем султаншей края дивной красоты,

То другую мир кейсаром края прелести зовет.

Взгляд одной лукаво-нежен, он острей ножа врача,

У другой кинжал-ресница беспощадно насмерть бьет.

У одной крутые брови сходны с молодой луной,

А лицо другой — как праздник, счастья радостный восход.

При одной рабом послушным вечно служит Атаи, —

При другой — слугой, взвалившим на себя весь груз забот.

* * *

И Юсуфу в удел, я скажу, не досталось такой красоты,

Как Якуб, я все плачу по ней, утеряв дорогие черты.

Хоть горит, изнывая, душа в ожиданье любимой моей —

Все же лучше в тоске ожидать, но другим не отдать чистоты.

Почему хочешь взглядом убить, дорогая, раба твоего?

Без тебя эта бренная жизнь — воплощенье стыда и тщеты.

В судный день похваляется пусть благочестьем примерным народ —

Буду я восхвалять лишь любовь, весь во власти нетленной мечты.

Ты на бога надежды полна, я же всякой надежды лишен.

Как же ты мне надежды не дашь, что достигну твоей высоты?

Упрекаете душу мою: "Ты гяурку зачем полюбил?"

Мусульмане, душа ни при чем, это сердце сожгло все мосты.

В горе выйдет душа Атаи из несчастного тела, когда,

Похищая сердца всех людей, плавным шагом прошествуешь ты.

* * *

Влюбленных кыбла — лицо прекрасной, все говорят,
А брови — "кыбла михраба" — страстно все говорят.

Влюбленный жаждет твоих желанных коснуться уст;

Лицо любимой — тюльпан, согласно все говорят.

Пушок и родинка — то отблеск чистой души твоей,

Китайский мускус — так ежечасно все говорят.

По серебристой душистой коже тоскую я...

"Ты ртутью плачешь, томясь напрасно!" — все говорят.

Для глаз монгольских твоих — что лужи озера слез

Моих печальных — так громогласно все говорят,

Уста любимой — шербет уннаба, сказали мне,

И потому я в тоске, злосчастный, все говорят.

Твои ворота открою плачем я пред собой —

"Открой ворота в дождь, в день ненастный", — все говорят.

Монету сердца отнимет сразу твой первый взгляд —

Ведь он обманщик, колдун опасный — все говорят.

"Ты раб мой верный,- луна сказала, — о Атаи!"

"Дается имя на небе!"- ясно все говорят.

* * *