Избранные газели

Разлучился я с милой моей, охватил мое сердце недуг,
Стало сердце наперсником бед, собеседником горя и мук.

Несомненно, сегодня умру я в разлуке с любимой моей,

Ибо жизнь без души на земле — это просто бессмысленный звук.

Говорят, естг Ирем и Ковсар, есть и райское древо Туба,

Не влюбленный тогда лишь в раю, если рядом единственный друг.

Лик Юсуфа у милой моей, эта ямочка — кладезь его,

Хызр — пушок, а уста — это ключ, орошающий поле и луг.

Ставят шейхи задачу себе — смысл найти всех таинственных слов;

Только родинки смысл и кудрей недоступен для мудрых наук.

Что такое любовь, не узнал многомудрый муфтий в медресе.

Там ведут разговоры одни, в цель не может попасть этот лук.

Чтоб не сгинуть в обители бед, как несчастный погиб Атаи,

Ты сближения с ней не ищи, ведь свидания горше разлук.

* * *

Темный пушок на лице дорогой — то у источника жизни трава,

Бабочкой вьется душа вкруг нее, все оживляет она существа.

Скажешь ты, что окрыляет пером всадница стрелы в колчане своем? —

Срезали крылья у птицы души, бедная при смерти, дышит едва.

Если живой ты воды не испил из упоительных губ дорогой, —

Трупом ты стал, а "живым" назовут — это одни лишь пустые слова.

Искоса взгляд только бросив один, в плен забирает узбечка меня;

Род свой откуда та ханша ведет? В чем же истоки ее удальства?

Взглядом одним одари Атаи, ты, что владеешь богатством красы,

Коль не уплатишь закят с красоты — будешь пред господом ты неправа.

* * *

Госпожа, твое лицо я вижу или это солнце и луна?
Госпожа, твое ли слово слышу, или чашу с медом пью до дна?

Если уголком посмотришь глаза искоса на бедного меня,

Это меч, что жилу жизни рубит, или взгляд, чья сила всем страшна?

Ветер утра, что душе приносит запах сладостный твоих волос, —

Не удод ли от царицы Савской? Добрая им весть принесена![6]

Локон твой, благоуханней амбры, в ночь глухую скрывшийся из глаз —

Ворон ли на стройном кипарисе, мускус ли? Не знаю — ночь черна.

Может быть, стонать мне меньше надо? Славный сторож, правду мне скажи!

Голова у псов не разболелась? Им все ночи жалоба слышна!

Я сказал: "Уйду я от мечтаний о твоих рубиновых устах!"

Но уйти от жизни драгоценной — человеку сила не дана.

Хоть бы раз спросила ты, царица, как живет бедняга Атаи!

Жалость к беднякам во имя бога неужель, ты думаешь, грешна?

* * *