Избранные газели

Прядь волос на лицо не спускай — нас смущает твоя красота.

Эта прядь — что в исламе зуннар, люди видят в ней образ креста[3]

.

Пусть Юсуфом тебя назовут, скажут нам — ты Мессия, Хабиб,

Ты прелестнее всех, милый друг, полны сладости эти уста.

Без тебя потеряет покой сердце даже в раю навсегда,

Если роза в саду не цветет, то скорбит соловей-сирота.

Если ты меня хочешь убить, то не мешкай, скорей приходи,

Мне разлука с тобой тяжела, а с тобою и смерть как мечта.

Отрубив мою голову, вниз брось ее, словно пряди свои, —

Если будет душа хоть на миг не тобой, а другой занята.

Крепко в душу запала мою скорбь любви, неизбывной навек,

Мне из мертвых, соперник, не встать, и напрасна твоя суета.

Говорят: "Атаи, ты не смей милой душу свою отдавать!"

Отняла она душу души, где меж нею и мною черта?

* * *

Без тебя я на свете живу, как в пустыне безлюдной, мой друг,

Изобнлье земли для меня стало житницей скудной, мой друг,

Ты не хочешь меня одарить щедрой милостью, счастье мне дать,

Ну и что ж, если благостью стал гнет твой неправосудный, мой друг!

Как был рад я тебя лицезреть! Как я плакал в разлуке с тобой!

Все мне мало и большего жду я в тоске непробудной, мой друг!

Сердце отдал тебе я давно, ты же хмуришься все на меня;

Ах, доколе ж я буду терпеть этот гнев безрассудный, мой друг!

С человеком сравню ли тебя? Дивной пери прекраснее ты!

И гранат твоих щек для меня — сад невиданно чудный, мой друг!

О Джамшиде оставь разговор — я за царство его ни отдам

На мгновение данный тобой твой фиал изумрудный, мой друг;

Жизнь отдам я за сладкий твой рот, что с улыбкою мне говорит:

"Атаи, существую ли я? Вот вопрос очень трудный, мой друг!"

* * *

Милый лик твой — что свиток красы, точка родинки — благостный стих,

И для верных свет ясных очей — это светоч стремлений благих.

Чудо мира! Не гурия ль ты? Или ангел, слетевший с небес?

Красота безгранична твоя. То — предел всех мечтаний земных.

Ты Юсуфа затмила красой; не жалея, отрежь мне язык,

Коль скажу о Юсуфе, забыв о бровях и очах дорогих.

Из засады бьют очи твои, кудри помощь спешат им подать —

Да, китайцы помогут всегда покушеньям кяфиров лихих[4]

.

Если жизнь с дорогою душой в мире духов окажутся вдруг,

Животворные губы твои избавленье отыщут для них.

Все, что может желать человек, из пленительных уст обретет,

И зачем нам дыханье Исы, проповедник, в реченьях твоих?

Ты любезна ль, жестока ль со мной — благодарен за все Атаи,

Гнет любимой он примет всегда без роптанья, покорен и тих.

* * *