Читаем Избранные произведения полностью

Пусть мир не знает ссор, кроме одной:


Большой работы — с малою ценой!


Пусть зложелатель смерть свою ускорит,


Когда меня с Маджнуном он поссорит!


Пусть взор завистника закроет мгла


За то, что взор от Кайса отвела!


Перетерпеть разлуку попытаюсь,


Отравою разлуки напитаюсь.


Но есть ли связь терпенья и любви?


Разлуку нашу тучей назови:


Низверглись вздохов молнии из тучи


И ливень скорбных слез кроваво-жгучий.


Вернись, Маджнун, и мне верни покой.


Как стыдно мне содеянного мной!


Невинному я причинила муки,


Вернись, тебе я поцелую руки!»


Когда она пропела свой призыв,


Жемчужину печали просверлив,


Калам ресниц в кровь сердца окунула,


И что-то написала, и свернула


Бумагу трубкой, и гонец отвез


Письмо тому, кто был истоком слез,


Затосковавший Кайс развеселился, —


Нет, как тростник пера, он раздвоился!


К ее шатру, любовью одержим,


Пошел он, как к святыне пилигрим.



МАДЖНУН ИДЕТ К ЛАИЛИ И В КАРКАНЬЕ ВОРОНА СЛЫШИТ ДОБРОЕ ПРЕДЗНАМЕНОВАНИЕ


День — белый сокол — в дом влетел вороний,


Ворона — тьма, — увидев посторонний


Ее теснит, — умчалась из гнезда.


Маджнун в дорогу двинулся тогда,


Летел быстрее, чем воронья стая,


Пространство ножницами ног срезая.


Вдруг дерево, подняв листы в лазурь


(Казалось, что покрыла их глазурь),


Возникло, свежим шелестя нарядом.


Кайс на него воззрился зорким взглядом,


Заметил ворона горящий взгляд.


Глаза, как два светильника, горят,


Сам ворон — словно дым того горенья,


Или звезда, постигшая паренье,


Иль черный уголь — будто сам Аббас


Решил халифом ночи стать сейчас.


Вдруг ворон каркнул карканьем красивым,


Что предзнаменованием счастливым


Считается в стране аравитян.


Тогда Маджнун, восторгом обуян,


Пустился в пляс надежды, счастья, света,


Сказал: «Благоприятная примета!


О, если встречусь я с моей луной


И будет ласкова она со мной, —


Клянусь, что в Мекку я отправлюсь ныне,


Сто раз пойду я кланяться святыне!»


Пришел к стоянке племени Лайли,


Ее шатер его глаза нашли.


Войти он получил соизволенье,


Воссел на вожделенное сиденье.


Они раскрыли нежных тайн тетрадь,


Спеша всем тайнам разъясненье дать.


То о разлуке заводили речи,


То о пыланье и желанье встречи.


Их двое, только тайна их — одна,


Хотя по-разному обнажена:


Лайли подобна шаху на престоле,


Маджнун, как подданный, стремится к воле.


Лайли во славе царствует с высот,


Маджнун во прахе ей моленья шлет,


Лайли дарует смеха сахар сладкий,


Маджнун — алмазы-слезы в беспорядке.


Лайли — красы необычайной власть,


Маджнун — мечты высокой, тайной страсть,


Лайли восходит солнцем незакатным,


Маджнун нисходит ливнем благодатным,


Лайли — луна: мир блещет при луне,


Маджнун — огонь: сгорает мир в огне.


Лайли для всех сердец — светильник ясный,


Маджнун на всех сердцах — ожог опасный,


Лайли есть мускус двух душистых кос,


Маджнун — из двух очей потоки слез.


Лайли — цветок, чье сладостно цветенье,


Маджнун — засох, он призрак, не растенье,


Лайли сияет радостной весной,


Маджнун в пустыне мира — как больной.


Так провели весь день, прогнав заботу


И радуясь времен круговороту


Все тайны обнажили двух сердец,


Все мысли изложили наконец, —


Одна лишь боль осталась затаенной,


Одна лишь мысль была неизреченной.


Когда прощаться начала Лайли,


Уста Маджнуна просьбу изрекли:


«О ты, Кааба путников влюбленных!


О Мекка чистых, к благу устремленных!


Цветник Ирема — заповедник твой,


Кто славит бога — собеседник твой.


О ты, чьи кудри — шахов ожерелье,


Ты, чье дыханье — страждущих веселье!


Готов своей короной каждый шах


Назвать запястья на твоих ногах.


Кудрями черными, как ночь, влюбленных


Ты можешь превратить в умалишенных.


Твоим устам завидует Кавсар:


Смеясь, являют сахара базар!


Когда, раскрыв без горя утром вежды,


Паломничества я надел одежды,


Чтоб поклониться Твоему шатру,


Сказал я «Если будет всё к добру,


Надену я паломника убранство,


Пойду к святому камню мусульманства.


Теперь, когда желанного достиг


И, как мечтал, я твой увидел лик, —


Позволь мне стать паломником и к цели,


Для всех священной, двинуться отселе.


Останусь жив — приду к тебе живой,


С покорной и склоненной головой,


А если я умру в глухой пустыне,


Что делать: видно, труден путь к святыне!»


Лайли, услышав, что сказал ей друг,


Как локоны, заволновалась вдруг,


Сказала: «Мы паломники отныне:


Ты — для меня, я — для тебя святыня.


О, лучше друг на друга нам смотреть,


Чем друг без друга от тоски сгореть.


Подумай сам: как буду я судьбою


Наказана, разлучена с тобою!


Ты счастлив будешь, в храм вступив святой,


А я останусь со своей бедой».


Сказал Маджнун: «Да снидет божья милость,


Чтоб снова ты со мной соединилась,


Да наградит терпеньем нас господь,


Чтоб нам вдвоем разлуку побороть».


Так он сказал и горько разрыдался,


С душой своей — с Лайли — Маджнун расстался.



ПОЛУЧИВ СОГЛАСИЕ ЛАЙЛИ, МАДЖНУН ОТПРАВЛЯЕТСЯ В ПАЛОМНИЧЕСТВО


Шатра Лайли покинул он порог,


Пошел к Каабе, ибо дал зарок.


Как был, в пустыню двинулся, и даже


Не вспомнил о еде и о поклаже.


Шло марево к нему, как водонос, —


Он жажду утолял водою слез.


Луна и солнце рта его касались —


Горячими лепешками казались.


Он падал, как бродяга, как изгой,


К подножью дерева в степи глухой


Перейти на страницу:

Похожие книги

Пять поэм
Пять поэм

За последние тридцать лет жизни Низами создал пять больших поэм («Пятерица»), общим объемом около шестидесяти тысяч строк (тридцать тысяч бейтов). В настоящем издании поэмы представлены сокращенными поэтическими переводами с изложением содержания пропущенных глав, снабжены комментариями.«Сокровищница тайн» написана между 1173 и 1180 годом, «Хорсов и Ширин» закончена в 1181 году, «Лейли и Меджнун» — в 1188 году. Эти три поэмы относятся к периодам молодости и зрелости поэта. Жалобы на старость и болезни появляются в поэме «Семь красавиц», завершенной в 1197 году, когда Низами было около шестидесяти лет. В законченной около 1203 года «Искандер-наме» заметны следы торопливости, вызванной, надо думать, предчувствием близкой смерти.Создание такого «поэтического гиганта», как «Пятерица» — поэтический подвиг Низами.Перевод с фарси К. Липскерова, С. Ширвинского, П. Антокольского, В. Державина.Вступительная статья и примечания А. Бертельса.Иллюстрации: Султан Мухаммеда, Ага Мирека, Мирза Али, Мир Сеид Али, Мир Мусаввира и Музаффар Али.

Гянджеви Низами , Низами Гянджеви

Древневосточная литература / Мифы. Легенды. Эпос / Древние книги