Избранные произведения. Том II

милосердием, чтобы объявить о вашем освобождении». Это также

можно понимать, как я сказал, и в смысле души божьей, открытой в

законе, т.е. что он теперь пришел к ним ради увещания, по

предписанию закона, именно: Левит, гл. 19, ст. 17; поэтому он

увещает их при тех же условиях и таким же образом, как это делал

обыкновенно и Моисей, и, наконец, он, как это и Моисей делал, заканчивает предсказанием об их освобождении. Однако первое

объяснение мне кажется более подходящим.

29

29

Н

о вернемся, наконец, к нашей цели. Из всего этого становятся ясными

следующие выражения Писания, именно: «У пророка был дух божий, бог излил на людей дух свой, люди исполнены были духа божия и

духа святого» и пр. Они означают только то, что пророки обладали

особенною добродетелью, превышающею обыкновенную *, и что они

с отменным постоянством духа подвизались в благочестии; далее, что

они воспринимали душу бога или суждения его. Мы ведь показали, что «дух» по-еврейски означает как душу, так и суждение души и что

поэтому и самый закон, так как он объясняет душу бога, называется

духом, или душою, бога; с равным правом посему и воображение

пророков, поскольку через него были открываемы божественные

решения, могло быть названо душой божьей, и о пророках можно

было говорить, что в них была душа божья И хотя в нашей душе

также начертана душа божья и ее вечные суждения, а следовательно, и

мы (говоря согласно Писанию) познаем душу божью, однако

благодаря тому, что естественное познание обще всем, оно, как мы

уже сказали, не только ценится людьми, особенно евреями, которые

хвалились, что они выше всех, и даже обыкновенно презирали всех, также, следовательно, и общее всем знание. Наконец, о пророках

говорили, что они имеют дух божий, еще и потому, что люди не знали

причин пророческого познания и удивлялись ему и вследствие этого

они обыкновенно относили его, как и прочее из ряда вон выходящее, к

богу и называли божественным познанием.

И

так, мы можем теперь утверждать без колебания, что пророки

воспринимали божественные откровения только при помощи

воображения, т.е. посредством слов или образов, и притом

действительных или воображаемых. Ибо, коль скоро мы не находим в

Писании никаких других средств, кроме этих, то, как мы уже

показали, нам никаких других выдумывать нельзя. Но, на основании

каких законов природы это совершалось, я, признаюсь, не знаю.

Конечно, я мог бы сказать, как другие, что это совершилось благодаря

могуществу бога, но я оказался бы болтуном. Ибо это было бы то же

самое, как если бы я захотел объяснить каким-нибудь

трансцендентальным термином форму какой-нибудь единичной вещи.

__________________

* См. примеч. III.

30

30

Ведь могуществом божьим все совершено. Скажу более: так как

могущество природы не что иное, как само могущество бога, то

несомненно, что мы постольку не понимаем могущества божьего, поскольку не знаем естественных причин, стало быть, глупо и

прибегать к этому могуществу божьему, когда мы не знаем

естественной причины какой-нибудь вещи, т.е. самого могущества

божьего. Да нам теперь и не нужно знать причину пророческого

познания. Ибо, как я уже упоминал, мы стараемся исследовать здесь

только документы Писания, чтобы на основании их вывести свои

заключения, как из данных природы; источники же документов нас

нисколько не интересуют.

С

тало быть, коль скоро пророки воспринимали божественные

откровения при помощи воображения, то они, несомненно, могли

воспринимать многое, что находится вне границ разума; ибо из слов и

образов можно гораздо больше составить представлений, нежели из

одних тех принципов и понятий, на которых зиждется все наше

естественное познание.

Д

алее, ясно, почему пророки почти все воспринимали и всему учили в

притчах и загадках и все духовное выражали телесно: все это больше

согласуется с природой воображения. Теперь мы не удивимся, почему

Писание или пророки столь непрямо и темно говорят о духе, или

душе, бога, как [например] в кн. Числ, гл. 11, ст. 17, в I кн. Цар., гл. 22, ст. 2 и пр., не удивимся, далее, что Михей видел бога сидящим, а

Даниил — в виде старца, покрытого белою одеждою. Иезекииль же —

в виде огня; а те, которые находились при Христе, видели духа

святого в виде нисходящего голубя, апостолы же — в виде огненных

языков и, наконец, Павел до своего обращения увидел его как великий

свет. Все это ведь вполне согласуется с общеизвестными

представлениями о боге и духах. Наконец, так как воображение

неопределенно и непостоянно, то поэтому и дар пророчества

оставался у пророков недолго, а также и встречался не часто, но очень