Избранный?! И в этом?! Снова?!!! (СИ)

Гермиона с любопытно осматривающимся отцом пристроились на диванчике, а Гарри присел в кресло для посетителей.

— Что-то не так, мистер Крюкохват? Зачем мы здесь? Мне бы…

— Мистер Поттер, раз уж Вы соизволили, наконец, посетить банк, мне бы очень хотелось обсудить с Вами состояние дел Вашего Рода.

Гарри притих под строгим голосом, ничего не понимая. Но, кажется, гоблин был очень недоволен.

— Вы, мистер Поттер, проявили почти преступную халатность в отношении финансов, которые ваши предки денно и нощно преумножали. А Вы! Вы за последние два года спустили на ветер более тридцати тысяч галеонов…

Ошарашенный таким напором, Гарри переглянулся с Гермионой.

— Ваше попустительство в делах Рода привело к…

— Так, стоп, уважаемый Крюкохват, — вступился за мальчишку мистер Грэйнджер. — Мы уже поняли ваше недовольство мальчиком, но мне, как и ему, хотелось бы услышать конкретику ваших обвинений, учитывая, что Гарри ничего об этих делах Рода и знать не знает.

— Возмутительно! — пропыхтел гоблин. — Как он может не знать, если сам постоянно возвращает все мои запросы с припиской обращаться к его опекуну! Но я не могу! Это не по правилам банка! Какой опекун у совершеннолетнего…

— П-простите, какие запросы?! — запинаясь, вставил свои пять кнатов Гарри. — К-какие тридцать тысяч?! К-какое совершеннолетие?! Мне всего пятнадцать! Пока ещё…

В кабинете повисла тишина, которую прервал мистер Грэйнджер:

— Давайте по порядку от последнего. Почему Вы назвали Гарри совершеннолетним?

— Но это же очевидно! — воскликнул гоблин.

— Мне? Нет, я магл. И насколько мне помнится, в магическом мире совершеннолетие наступает в семнадцать лет. Именно на этом основании моей дочери отказали в открытии сейфа.

— Вы магл, правда, и поэтому Вам простительно, мистер…

— Алек Грэйнджер, а это моя дочь — Гермиона Грэйнджер.

— Мистер Грэйнджер, но мистер Поттер не маглокровный волшебник, и должен знать нюансы своего положения, как сироты, имеющего Титулованный Род. Опекун…

— Мальчика воспитывали маглы, мистер Крюкохват, а не его магический опекун, — пёр вперёд Алек, уже относительно разобравшись с тем клубком, что вчера и сегодня на него вылила дочь, а потом и сам Гарри.

Мальчику действительна была необходима помощь взрослого и опытного человека, которому будет не безразлично, что получится в итоге. Даже просто взрослого, который этот магический мир знает постольку-поскольку и только со слов дочери. Но судя по всему, его тёте и дяде, из дома которых мальчика забрали Грэйнджеры, было всё фиолетово, а по рассказам дочери они вообще ненавидели всё, что связано с магией, а теперь вот стало понятно, что и опекун не желает, чтобы мальчик знал то, что ему положено знать, ради своих каких-то целей.

Пока что проглядывалась явная линия мошенничества с наследством одного отдельно взятого мальчика. Впрочем, не такая уж и редкость и в магловском мире, где такие ситуации выявляются сплошь и рядом. Но как подозревал мистер Грэйнджер — только пока.

— И он ничего не знает о нюансах своего положения сироты, имеющего титулованный Род, потому что никто ему об этом не рассказал, — сурово произнёс мистер Грэйнджер, специально оперируя услышанными терминами, хотя пока только отдалённо понимал их значение. — Маглы, знаете ли, не в курсе, как тут этот ваш мир устроен, чтобы объяснять своим детям-волшебникам некоторые для ВАС очевидные вещи. Для нас они — не столь очевидны. Мы воспитываем своих детей согласно реалиям магловского мира и руководствуемся законами нашего мира. А у нас сирота — это сирота. И никаких нюансов в связи с этим нет. В своё совершеннолетие сирота, какой бы родовитый он ни был, вступает в восемнадцать без оговорок! Ранее в двадцать один год.

— Но он уже пять лет учится в школе чародейства и волшебства и его опекун…

— Насколько я понял — молчал тихой сапой! — гаркнул мистер Грэйнджер.

— Мистер Поттер был уже достаточно взрослый, чтобы поинтересоваться…

— А с чего бы мальчику этим интересоваться, мистер Крюкохват? Он знал ровно столько же, сколько и любой маглорожденный маг, поступивший в Хогвартс. Может, чуть больше, то, что его родители всё же были волшебниками, — угрюмо выдала Гермиона. — Кто бы ему подсказал, на что надо обратить внимание, если опекун предпочёл промолчать?

— Но он же посетил сейф!