Изгнанницы

Если общество не допускает свободного развития женщины, то это общество следует перестроить.

Доктор Элизабет Блэквелл

[49], 1869

Сент-Джонс-Вуд, Лондон, 1868 год

Разжиться нужным ей адресом оказалось на удивление легко. Имея в своем распоряжении полное имя – Сесил Фредерик Уитстон, – Руби очаровала отзывчивого клерка из мэрии, и тот за считаные минуты нашел в реестре столичных налогоплательщиков некоего мистера С. Ф. Уитстона, проживающего по адресу: Бленхейм-роуд, 22.

– Имеет чин барристера, – сообщил ей клерк. – Живет, судя по всему, один. В свидетельства о браке или рождении это имя не вносилось. Вы надолго приехали в Лондон, мисс Данн?

Руби прибыла в Англию, чтобы пройти обучение у доктора Элизабет Гаррет Андерсон, которая основала в местечке Мэрилебон амбулаторию Святой Марии, где неимущие женщины могли получить бесплатную медицинскую помощь. Это учреждение стало первым в своем роде: в нем работали исключительно женщины. Доктор Гаррет, всего четырьмя годами старше Руби, была первой женщиной в Великобритании, получившей диплом врача и квалификацию хирурга. Вскоре после открытия амбулатории она разместила в лондонских газетах объявление, что ищет образованных женщин, имеющих желание стать врачом или медсестрой. Руби, жившая в Хобарте, увидела его лишь пять месяцев спустя, когда открыла очередной выпуск «Субботнего обозрения».

Руби написала доктору Гаррет длинное письмо, в котором объяснила, что выросла в семье переселенцев, в городе Хобарт на острове Тасмания, недалеко от побережья Австралии. Отец ее был хирургом, а мать – повитухой. С юных лет ей поручали протирать инструменты, составлять списки лекарственных препаратов и ассистировать в операционной. По мере того как рос город, расширялась и семейная практика. Со временем ее отец учредил больницу Уорика, названную так в честь его родного города в Мидлендсе.

Медицина была призванием Руби, однако она уже взяла от родителей все, что могла. Лекарское мастерство матери полагалось на средства народной медицины и скорее на метод проб и ошибок, нежели на научные знания. Отец обучил дочь анатомии и основам хирургии, но сейчас, в свои двадцать восемь, ей отчаянно не хватало базового образования вроде того, какое он сам получил в Королевском хирургическом колледже в Лондоне. Австралийским учебным заведениям не дозволялось обучать женщин врачебному делу, поэтому возможность такого ученичества стала бы для нее судьбоносной. Руби выражала надежду пройти у доктора Гаррет трехмесячное обучение, чтобы потом вернуться в больницу Уорика, располагая самыми последними научными сведениями и овладев передовыми методами в области врачевания.

Доктор Гаррет в ответ написала: «Я подыщу Вам какое-нибудь приемлемое жилье, а Вы останетесь здесь на год и получите степень по медицине».

А месяц спустя Руби уже плыла на корабле, направлявшемся в Лондон.

Руби никогда еще не встречала женщин столь прямолинейных, смелых на язык и откровенно радикально настроенных, как доктор Гаррет. Твердо вознамерившись выучиться на врача, в 1862 году, в возрасте двадцати шести лет, она сумела найти лазейку, чтобы попасть в профессию. В уставе Общества аптекарей не было пункта, запрещающего женщинам сдавать экзамены для получения лицензии, а потому, воспользовавшись отсутствием формальных ограничений, доктор Гаррет успешно сдала их все. Позже, являясь членом британского Комитета суфражисток, она боролась за предоставление женщинам избирательного права.

– Ссылку преступников на Тасманию всего пятнадцать лет как отменили, – с характерной для нее прямотой сказала доктор Гаррет, когда Руби прибыла в Мэрилебон. – Можно спросить: а среди ваших родственников есть бывшие заключенные?

Руби слегка побледнела. Там, откуда она приехала, о подобного рода вещах все еще не было принято говорить открыто. Но она твердо решила не уступать доктору Гаррет в прямодушии.

– Да, есть. Моя мать родом из Глазго, но в возрасте шестнадцати лет ее сослали в Австралию. Такие корни на Тасмании у многих, хотя мало кто в этом признается.

– А-а-а… «ненавистное клеймо» каторги. Я читала, что Землю Ван-Димена даже специально переименовали, чтобы избавиться от неприятных ассоциаций с преступностью.

– Скажем так, официальная причина была несколько иной, но… по сути, да, так оно и есть.

– И что за преступление вменялось вашей матери, позвольте поинтересоваться?

– Кража серебряной ложки.

Доктор Гаррет раздраженно вздохнула:

– Вот поэтому мы и не можем отдать законодательство на откуп мужчинам. В их руках правосудие извращается, становится несправедливым и падает тяжким бременем на бедняков. И на женщин. Эти сильные мира сего – в своих черных мантиях и напудренных париках – просто не ведают, что творят.