Изгнанницы

– Умоляю, – проговорила Хейзел, не обращая на них внимания. И глубоко вздохнула. – Подумай об Эванджелине. – Она понимала, что упоминать имя их погибшей подруги – это запрещенный прием. Однако не испытывала ни малейших угрызений совести. – Поверь, я не преувеличиваю: там каждый божий день умирают дети, и их сбрасывают гнить в общую могилу. Даже не хоронят по-человечески.

Олив вздохнула, громко и раздраженно.

– Вот же пристала, – произнесла она, закатывая глаза.

Но назавтра, выйдя во двор, Хейзел увидела там Олив, ожидавшую вместе с другими кормилицами и недавно родившими женщинами, когда их отведут в ясли. И так теперь повторялось каждое утро.

Как-то раз, поднимаясь рядом с Олив по Маккуори-стрит, Хейзел заметила на обочине куст шалфея и, оставив свое место в строю, поспешила сорвать несколько листочков. Когда она скручивала листочки и прятала их в карман фартука, заключенная за ее спиной поинтересовалась:

– Что ты собираешься с этим делать?

Хейзел обернулась. Перед ней стояла женщина с седой косой, которую она видела во дворе, когда они только прибыли в «Каскады».

– Сделаю припарки, – ответила она. – От сыпи.

– Грудное молоко в этом случае тоже хорошо помогает, – сказала пожилая женщина.

Хейзел выразительно посмотрела на Олив. Та фыркнула:

– Ну я прямо ходячая пилюля от всех болезней.

Эта заключенная явно не была ни молодой матерью, ни кормилицей.

– Вы повитуха? – спросила Хейзел.

– Да. Ты тоже?

Девушка кивнула. А ее собеседница пояснила:

– Работа в яслях – тот еще подарок, но я подумала, что смогу там пригодиться. Большинство заключенных в родильнях и яслях совсем неопытные. В отличие от меня.

Она сказала, что ее зовут Мэйв, Мэйв Логан. Родом она из графства Роскоммон, что в самом сердце Ирландии. Новая знакомая сообщила, что всегда была дерзкой на язык и свое недовольство выражала громко, не стесняясь; кое-кто даже обвинял ее в ведьмовстве – и, возможно, не без оснований. Так, например, Мэйв прокляла их лендлорда, который морил голодом своих арендаторов, а он на следующий день возьми да и помри. Хотя никаких улик, указывающих на ее причастность, не нашлось, миссис Логан обвинили в мятеже и приговорили к семи годам ссылки. На Земле Ван-Димена она пробыла уже четыре года.

В последующие несколько недель, пока Олив нянчила Руби, Хейзел и Мэйв объединили усилия, стараясь создать в яслях условия получше. Вскипятили воду, чтобы постирать пеленки, и вынесли их на улицу, дабы хорошенько отдраить и прожарить на солнце. Подмели полы. Сбивали температуру, купая детей в лимонной воде; при золотухе готовили отвар котовника. Мэйв научила Хейзел распознавать местные растения и показала, как их правильно применять: из коры иволистного эвкалипта можно приготовить настойку против горячки и головной боли. Сок белого эвкалипта хорошо помогает при ожогах. Сок из листьев додонеи успокаивает зубную боль. Нектар цветов эвкрифии помогает при инфекциях и язвах.

Некоторые местные растения были опасны – и вместе с тем невероятно соблазнительны. В малых дозах они вызывали приятные ощущения, но в случае злоупотребления приводили к галлюцинациям и даже смерти: желтое масло сассафрасового дерева, сочетание ингредиентов для приготовления абсента – горькая полынь, иссоп, семена аниса и фенхель, вымоченные в бренди.

Мэйв указала на растущий возле дороги куст с бледно-розовыми свисающими вниз цветами-колокольчиками:

– Ангельские трубы[38]. Красавец, не правда ли? Съешь эти цветочки – и позабудешь обо всех своих тревогах. Беда в том, что если возьмешь слишком много, они тебя и убьют. – Она рассмеялась. – А называется так потому, что это последнее, что ты увидишь, перед тем как вознестись на небеса.

Как Хейзел быстро уяснила, неотъемлемой частью жизни в «Каскадах» были вечные очереди. Заключенные стояли в очереди, чтобы получить ежедневную пайку: фунт хлеба и тарелку каши-размазни на завтрак, миску бараньей похлебки на обед и суп из бычьих хвостов, загущенный лежалыми овощами, на ужин. Они стояли в очереди, чтобы попасть в часовню и чтобы получить распределение на работы. На воскресной перекличке выстраивались во втором дворе в ряд, лицом к стене, чтобы подвергнуться грубому обыску – искали так называемую контрабанду.