Изгой

Трансляция Васту-Ньюс прервалась срочным выпуском новостей. В Гильянде убит доктор Фадир. Светский политик, последовательно боровшийся против теократического террористического режима в долине Чобан, много сделавший для гуманитарных программ в помощь местным жителям, застрелен кочевниками у больницы в городе Гильянд. Как сообщалось, он пытался вести переговоры с лидерами вошедших в город вооруженных формирований, чтобы обеспечили неприкосновенность и безопасность больничного комплекса, пациентов и медицинского персонала. В ходе встречи, кто-то из боевиков выстрелил в него из автомата. Больницу грабили, как и все остальное в городе. На экране появилось видео лежащего в пыли рядом с какой-то лужей на улице доктора. Ребят-киношников передернуло. Это был один в один — Бр. Только старше, с большой лысиной и седеющими волосами на висках, с маленькой окладистой бородкой. Фадир лежал на боку с открытыми глазами лицом к луже. От него ручейком текла в сторону темная кровь, старомодный костюм был скомкан, карманы торчали белыми подкладками наружу, ноги были раздвинуты, руки были прижаты к груди, серое лицо и вытаращенные серые застывшие глаза отражались в луже, как будто в нее исходил его дух. Мертвый Фадир сурово смотрел в глаза своему отражению в грязной воде.

Телеканалы продолжали вещать, как много сделал доктор для возрождения долины Чобан, и как трагически воспринял катастрофу, которая здесь разворачивается в эти недели. Как он всегда занимал твердую, демократическую позицию по всем, даже самым сложным вопросам, каким искренним уважением он пользовался, и, конечно, как его будут помнить… На экраны вываливалось его парадное фото — улыбающийся, мудрый, добрый, глядящий куда-то в светлую даль, с черной полоской в правом нижнем углу. Ребята переглянулись, не зная, что думать.

Портрет Фадира убрали и снова пошла трансляция — кочевники напали на одну из колонн беженцев на трассе. Дикая кровавая резня, расстрелянные жители долины валились на синий раскаленный асфальт, варвары рвали сумки и тележки, выворачивали карманы, сдирали с ног кроссовки, радостно распихивая деньги, золото, гаджеты, теплые куртки, одеяла. На трассе беспрерывно стоял треск выстрелов, стоны раненных и звон деловито перекрикивавшихся кочевников. Сразу меряли снятую с убитых одежду, менялись размерами и фасонами, как на большой распродаже. Фоткали женские шмотки, отправляли женам — брать это, или найти другое…

Аппарель опустилась, и первой, кого увидели Лилит и Маат, была охранница Зоя. Потная, красная, она громоздилась на железный подмосток, волоча за собой два лопающихся клетчатых баула. Охая и пыхтя, крикнула на солдат, чтоб помогли. Плюхнулась на скамейку, стоявшую вдоль борта. «Ой, девоньки, ой, что творится, ужас, ужас, — причитала она, и кивнув на баулы, объясняла, — взяла тут, всякое… детям домой… тоже ведь надо им помогать». Девонькам не хотелось знать, что в баулах, они брезгливо отдвигались от Зои, а она все повторяла «что же добру пропадать то».

О том, что будут вертушки, но смогут забрать только сто человек, первой узнала охрана, охрана и решила, что полетит охрана. Молча снявшись с постов, они вышли на точку посадки в последние минуты, чтоб не привлекать ненужного внимания. Следом приехала на машине Мадина — истерила, визжала, требовала, чтоб грузили вместо охраны больных. К ней пошел Паттерс, что-то вразумлял. Доносились ее срывающиеся крики «Не поеду! Останусь! Значит сдохну!». К ним двоим подбежал сержант и показал капитану рукой на лагерь. Оттуда тучей надвигалась черная толпа вдов и персонала. Оставшись в лагере без охраны, они снесли ворота, смяли колючую проволоку и заграждения, верещали, гнали вперед себя детей. Сейчас они будут здесь и растопчут вертолеты. Паттерс наотмашь ударил Мадину кулаком по голове. Она начала валиться наземь, сержант ловко оказался под ней, взвалил на плечи и побежал к вертушке. Маленькая и сухая, она болталась у него за спиной, как черная несчастная собачка. Паттерс широкими шагами шел за ними. Бабы приближались. Спецназовцы дали залп из автоматов и ручных пулеметов им под ноги, взметнув фонтаны песка. Женщины остановились в ужасе. Солдаты вскочили на борт, аппарель поехала вверх, вертолет начал плавно подниматься, обдав остававшихся внизу вдов плотным горячим напором воздуха.